* * *

— Посмотри на них… — произнёс Антон, когда я к нему подошёл, — … дрожат, боятся. Авангард человечества.

Я ухмыльнулся.

— А тебя это всё радует, или как?

Парень посмотрел себе под ноги.

— Не знаю. Наверное, не должно, но…

Он втянул в себя воздух всей грудью.

— Знаешь, раньше у меня были сомнения. Мне всегда казалось, что я не создан для всей этой аристократической лабуды. Я всегда подозревал, что моё место — быть на острие боя. Что же… теперь я знаю это наверняка, — Антон глянул на меня. — Интересно, это делает меня храбрецом или глупцом?

— Социопатом, скорее, — я пожал плечами. — Со склонностью к псевдофилософии. Но я не осуждаю. Люди на войне либо ломаются, либо отбрасывают навязчивые мысли и начинают наслаждаться процессом. Но мне кажется, ты спешишь с выводами.

— Ты о чём?

Я приподнял бровь.

— Боя ещё не было. Заявления о том, какой ты у мамы берсерк, лучше делать после него, — я покачал головой. — Мой тебе совет.

Антон глянул на меня так, словно я сказал какую-то несусветную глупость.

— Да нет, мне кажется, многие вещи о человеке можно понять ещё до того, как разверзнется битва, — он указал рукой на Лебедевых. — Вот посмотри на них. Чуть ли не обнимаются в страхе. Какие из них бойцы? Да и все остальные… мне кажется, половина здесь умрёт от сердечного приступа, если я сейчас просто хлопну в ладоши.

— К Хаску претензий нет? — я покосился на храпящего в углу помещения здоровяка.

— К Хаску претензий нет, — улыбнулся Антон.

Я хмыкнул.

— Ты не прав. Лебедевы просто боятся потерять друг друга. Ты видишь в этом слабость, — я развёл руками. — Я вижу в этом готовность биться друг за друга до конца.

Антон ничего не ответил.

Я решил оставить его в покое. На самом деле, его поведение и слова говорили о том, что он переживает не меньше других. Просто кому-то проще бороться с этим, обнажая свой страх, а кому-то — закапывая его внутри и убеждая себя в том, что ты лучше остальных. Видел такое не раз.

На самом же деле, и правда нет способа понять, как ты поведёшь себя в первом бою, до того, как он начался. И насчёт этих мечников у меня почему-то было хорошее предчувствие.

Филя с Петей возились с вихрем уже где-то минут пятнадцать. Я пытался занять себя разговорами со всеми, до кого получалось докопаться, однако получалось так себе. Каждый из мечников был зациклен на себе в этой ситуации, что в целом было ожидаемо.

А Константин был слишком занят поднятием и без того хромающего боевого духа, чтобы я его начал отвлекать.

Оставив надежду на светские беседы, я вернулся к Филе и своему соседу.

Филя стоял около вихря, обхватив его обеими руками. Глаза парня стали белыми, как снег, а волосы словно левитировали, отрицая любые законы гравитации. Обычное дело для псиоников, как объяснил мне Петя.

Крипто-печать сияла синим цветом. Это значило, что Филя записывает на неё необходимые данные, которые Пете предстоит расшифровать. Вроде бы пока что всё шло неплохо.

— Полубоги… несколько… и два отряда… валькирии? Не… не знаю… — тихо бормотал под себя Филя.

— О чём он? — спросил я у Пети.

Парень поправил очки и заговорил.

— Ну, херовые новости. Если верить Филе, то Боги действительно использовали псевдо-вихрь для входа в систему. Они уже записали образы своих бойцов в точке входа…

— Чтобы отправить их на выход безо всякого промедления.

Петя кивнул.

— Он пытается рассмотреть состав группы, которую готовят для атаки, — парень махнул рукой.