— Ну ты и блядь, Маффа. Университет в тридцати метрах, а ты стоишь голой посреди кустарника и даёшь лапать себя за пизду.

Нервно подрагивает, излучая непонимание, стыд и возбуждение. Последнее внезапно нарастает, быстро беря верх над остальными чувствами. В чём дело? Блонде нравится обнажение на публике? Или реально имеется фетиш по поводу секса с толстяками?

Вибрации тонкого плана есть, но слабые. Настолько, что я с трудом их улавливаю. Решив исправить ситуацию, несколько раз шлёпаю её между ног, наращивая силу ударов. Та внезапно сжимает бёдра, косясь в сторону кустарника.

— Услышат.

Вот теперь пахнуло страхом. И вибрации появились. Правда, реакции, по сути, никакой нет. Глядя ей в глаза, пожимаю плечами.

— И что? Посмотрят, как дерут очередную университетскую блядь. Раздвинь ноги.

Мне даже не требуется подкреплять слова силой или использовать мыслеконструкции: Маффа послушно разводит бёдра в стороны. А когда ладонь снова обрушивается на половые губы, я хорошо чувствую смазку.

Надавив на плечо, ставлю её на колени около скамейки. Мгновение и рот блонды оказывается занят членом, а руки переключаются на грудь. Мну, выкручиваю соски, шлёпая. Эта блядская шлюха, как податливый кусок пластилина, с которым можно творить всё что угодно.

Плохо одно: по мере её возбуждения вибрации снова ослабевают. Вцепившись в волосы, поднимаю её и тяну к скамейке, на которую она забирается, становясь раком. Рассматривая залитые смазкой половые губы, секунду размышляю. Она на контрацепции. Но мне нужны вибрации тонкого плана. А ещё я изрядно зол на весь этот мир и грудастую идиотку Келт.

Вставив член по назначению, выполняю несколько движений. Достав блестящий от смазки орган, приставляю его к заднице. На это девушка реагирует: обернувшись, пытается что-то пролепетать. Но к моменту, когда ей удаётся выдавить что-то членораздельное, я уже оказываюсь внутри. Да, опасно. Закончиться всё может не так красиво, как хотелось бы. Но где-то около одного шанса из двух у меня есть.

Наслаждаюсь узкой дыркой, не забывая отвешивать удары по заднице. Когда понимаю, что подхожу к финалу, вытаскиваю и схвативш за волосы ошалевшую шлюху, стягиваю со скамейки, поставив на колени. Ещё серия фрикций. Вжимаю её лицо в пах. Закончив, оттаскиваю назад. И с удивлением наблюдаю, как она старательно облизывает член языком. Надо отдать должное, работает и правда усердно. Да и вид сверху открывается не самый плохой. Если не считать того, что мне приходится отодвигать громадное пузо, чтобы наблюдать картину целиком.

Выделив минуту на гигиенические процедуры, отступаю назад от девушки, которая с обиженными видом тянется губами за ускользающим мужским органом. Не пойму, какого хера с ней не так? Влюбилась когда-то в толстячка, а тот не захотел трахать? Теперь компенсирует?

Наблюдая, как Келт пытается отряхнуть колени, усмехаюсь. Та поднимает глаза, непонимающе смотря на меня. Неожиданно тонким голосом заявляет:

— В следующий раз хочу по классике, чтобы... ну... нормально кончить.

Выпалив последнюю фразу чуть краснеет, вызвав очередной приступ диссонанса. Голая, с измазанными в земле коленями и буквально оттраханная во все дырки. Но стесняется слова "кончить". Какого хера? Как-то слишком часто у меня возникает этот вопрос.

Застёгиваю ремень и шагаю ближе к ней.

— Во-первых, я не сказал, собираюсь ли тебя снова трахать. Во-вторых, если такое и будет, то только так, как захочется мне.

Та замирает на месте, не зная, что ответить. А я покидаю укромное место, которое, пожалуй, надо запомнить. На всякий случай. Едва не врезаюсь в мужчину, который с интересом наблюдает за зелёной изгородью, видимо, ожидая, кто именно оттуда покажется.