|
Он вытянул указательный палец, откинул руку в сторону, вдоль поля зрения Эйлин, и хотел коснуться красной луны. Рука его заболела; ее жгло. Он не мог шевельнуть ею. - Очнитесь! - завопил он. Красная луна исчезла, и белые тоже. - Пожалуйста, выпейте. Он вышиб стаканчик из ее руки и отвернулся. Когда он снова повернулся к ней, она по-прежнему держала стаканчик. - Выпьете? Он повернулся и полетел в ночь. Это напоминало бег сквозь высокий - выше пояса - снежный сугроб. Это было не правильно. Он усложнил ошибку этим бегом - он уменьшил свою силу, а силу Эйлин увеличил. И это вытянуло из него энергию, высушило его. Он стоял во мраке. - Мир движется вокруг меня, - сказал он. - Я - его центр. - Пожалуйста, выпейте, - сказала она, и он очутился на прогалине, рядом с их столиком у озера. Озеро было черное, а луна серебряная, и висела она высоко, он не мог до нее дотянуться. На столе мигала единственная свеча, и ее свет делал волосы и платье Эйлин серебряными. На лбу Эйлин была луна. На белой скатерти стояла бутылка Конти рядом с широкогорлым винным стаканчиком. Он был полон, и розовые пузырьки пенились по краю. Рендера мучила жажда, а Эйлин была прекраснее всех, кого он когда-либо видел, и ожерелье ее сверкало, и с озера дул холодный ветер, и было здесь что-то, что он должен был вспомнить... Он шагнул к ней, и его доспехи слегка зазвенели. Он потянулся к стаканчику, но его рука болезненно застыла и упала вдоль тела. - Вы ранены! Он медленно повернул голову. Из открытой раны на бицепсе лилась кровь, стекала по руке и капала с пальцев. Броня была проломлена. Он заставил себя отвернуться. - Выпей, любимый, это излечит тебя. Я подержу стаканчик. Он смотрел на нее, пока она подносила стаканчик к его губам. - Кто я? - спросил он. Она не ответила, но ответило что-то из плещущей воды озера: - Ты Рендер, Творец. - Да, я вспоминаю, - сказал он, и, повернувшись мысленно к той лжи, которая могла сломать всю иллюзию, заставил себя сказать: - Эйлин Шалотт, я ненавижу вас. Мир закачался и поплыл вокруг него, вздрагивая, как от рыданий. - Чарльз! - взвизгнула Эйлин, и мрак упал на них. - Очнитесь! Очнитесь! - кричал он, и его правая рука болела и горела и кровоточила в темноте. Он стоял один на белой равнине, безмолвной и бесконечной, склоняющейся к краям мира. Она испускала собственный свет, и небо было не небом, а пустотой, ничем. Ничто. И он был один. Его собственный голос эхом возвращался к нему с конца мира: "...ненавижу вас", - говорило эхо, - "...ненавижу вас". Он упал на колени. Он был Рендером. Он хотел закричать. Над равниной появилась красная луна, бросающая призрачный свет на всю протяженность равнины. Слева поднялась стена гор, и такая же - справа. Он поднял правую руку, поддерживая ее левой, вытянул указательный палец и потянулся к луне. С черных высот пришел вой, страшный плачущий крик - получеловеческий, весь - вызов, отчаяние и сожаление. Затем Рендер увидел его, шагающего по горам, сбивающего хвостом снег с самых высоких пиков - последнего волка-оборотня Севера, Фенриса, сына Локи, бушующего в небе. |
