|
Я кое-что пишу и хотел бы узнать ваше мнение. - Великолепно. Пожертвуете мне сноску? - Даже две или три. Как по-вашему мнению, общая основа мотиваций, ведущих к самоубийству, различна в разных культурах? - По моему, хорошо обдуманному мнению - нет. Разочарования могут привести к депрессии или злобе; если же они достаточно сильны, то могут вести и к самоуничтожению. Вы спрашиваете насчет мотиваций: я думаю, что они остаются в основном теми же самыми. Я считаю, что это внекультурный, вневременной аспект человеческого состояния. Не думаю, что он может измениться без изменения основной природы человека. - Ладно. Проверим. Теперь, как насчет побудительного элемента? Возьмем человека спокойного, со слабоменяющимся окружением. Если его поместить в сверхзащищенную жизненную ситуацию - как вы думаете, будет она подавлять его или побуждать к ярости в большей степени, чем если бы он не был в таком охраняющем окружении? - Хм... В каком-то другом случае я бы сказала, что это зависит от человека. Но я вижу к чему вы ведете: многие расположены выскакивать из окон без колебаний - окно даже само откроется для вас, потому что вы его об этом попросите - это возмущение скучающих масс. Но мне не нравится это замечание. Я надеюсь, что оно ошибочное. - Я тоже надеюсь, но я думаю также о символических самоубийствах функциональных расстройствах, которые случаются по самым неубедительным причинам. - Ага! Это ваша лекция в прошлом месяце: аутопсихомимикрия. Хорошо сказано, но я не могу согласиться. - Теперь и я тоже. Я переписал всю часть "Фанатос в сказочной стране глупцов", как я назвал ее. На самом деле инстинкт смерти идет почти по поверхности. - Если я вам дам скальпель и труп, можете вы вырезать инстинкт смерти и дать мне ощупать его? - Нет, - сказал он с усмешкой в голосе, - в трупе все это уже израсходовано. Но найдите мне добровольца, и он своим добровольным согласием докажет мои слова. - Ваша логика неуязвима, - улыбнулась Эйлин. - Выпьем еще кофе, ладно? Рендер пошел в кухню, сполоснул и налил чашки, выпил стакан воды и вернулся в комнату. Эйлин не шевельнулась, Зигмунд тоже. - Что вы будете делать, когда прекратите работать Творцом? - спросила она. - То же, что и большинство: есть, пить, спать, разговаривать, посещать друзей и недрузей, ездить по разным местам, читать... - Вы склонны прощать? - Иногда. А что? - Тогда простите меня. Сегодня я поспорила с женщиной по фамилии Де Вилл. - О чем? - Она обвинила меня в таких вещах, что лучше бы моей матери и не родить меня. Вы собираетесь жениться на ней? - Нет. Брак - это вроде алхимии. Когда-то он служил важной цели, но теперь - едва ли. - Хорошо. - А что вы ей сказали? - Я дала ей карту направления, где было сказано: "Диагноз: Сука; Предписание: Лечение успокаивающими средствами и плотный кляп." - О, - сказал Рендер с явным интересом. - Она разорвала карту и бросила мне в лицо. - Интересно, зачем это все? Она пожала плечами, улыбнулась. - "Отцы и старцы, - вздохнул Рендер, - я размышляю, что есть ад?" - "Я считаю, что это страдание от неспособности любить", - закончила Эйлин. |
