..
Сотрудники поопытнее стали оперативно съезжать под стол или закрываться от взгляда Бородина невесть откуда взявшимися листами документов, что должно было означать крайнюю форму загруженности.
– Львов, – сказал Бородин, и Львов вздрогнул. До этой секунды он расслабленно покачивался на стуле, наблюдая за классической сценой под названием "молодо-зелено" и подыскивая слова, которые нужно будет сказать Кире после совещания. Когда подполковник назвал его фамилию, во рту у Львова заклокотали совсем другие слова. И он чуть не упал со стула.
– Львов пусть тебе посодействует, – сказал Бородин. – По-приятельски...
– А винный магазин! – вырвалось у Львова. – Я же...
– У всех работы по горло, – отрезал Бородин. – Винный магазин само собой остается на тебе, не расстраивайся. И еще будешь направлять Иванова, осуществлять контроль, так сказать...
Львов посмотрел через стол на Кирилла, и в этом взгляде было много такого, что выразить словами было бы сложновато. И тут в мертвой тишине явственно прозвучал шепот увлекшегося Хорькова:
– И вот этой бы я впендюрил...
– А третьим будет Хорьков, – немедленно заявил Бородин, после чего случились две минуты всенародного ликования, в котором не участвовали лишь Кирилл, Львов и Хорьков. Львов показывал Кириллу кулак, тот делал недоуменное лицо, а Хорьков растерянно таращился на остальных и не понимал, с чем его поздравляют.
Глава 7
Теперь Молчуну нужно было забросить Мышку на Котельническую набережную. Он ехал по Ленинскому проспекту в обратном направлении и думал, что с Котельнической набережной придется мчать в контору, брать там новых девок, раскидывать их по Москве, затем забирать Мышку и снова ехать на Ленинский, за Кристиной и Милой – если уж пообещали, что затрахают тех двоих за пару часов, значит, так оно и будет. Короче говоря, дел хватит на всю ночь. Крепче за баранку держись, шофер, и не надейся, что выдастся тебе свободная минутка, чтобы спокойно почитать колонку объявлений, где предлагают работу, как эта, хуже, чем эта, и гораздо хуже, чем эта. Хороших предложений Молчуну пока не попадалось.
– Молчун, – сказала внезапно Мышка, и Молчун вздрогнул от неожиданности. – Можно, я к тебе перелезу? На переднее сиденье.
– Это зачем? – насторожился Молчун, не отрывая глаз от дороги.
– Ну... – Мышка положила подбородок на верхушку сиденья, и ее лицо оказалось непривычно близко от Молчуна. Получалось, что она шепчет ему на ухо. – Ну а чего я тут одна буду сидеть? Как дура, – добавила Мышка.
Молчун не понимал, почему на переднем сиденье Мышка дурой уже не будет, однако ничего криминального в Мышкиной просьбе не было, и Молчун, для виду наморщившись и потянув паузу, в конце концов пробурчал:
– Только быстро.
Он хотел притормозить, но Мышке этого и не понадобилось – в один миг ее тело переметнулось через спинку сиденья и оказалось рядом с Молчуном. Он краем глаза заметил черные кружевные трусики, но возбуждения от этого не испытал. Много всякого он уже повидал на этой работе.
Мышка устраивалась на переднем сиденье, а Молчун тем временем свернул вправо, на Садовое кольцо. Между домами стояла ментовская машина, но даже если это и была засада ГИБДД, "девятка" проскочила ее без проблем. А может, машина стояла там вовсе по другим делам. Во всяком случае, у Молчуна поднялось настроение.
– Чего там не сиделось-то? – спросил он Мышку.
– Страшно, – коротко пояснила Мышка, подтягивая колготки.
– Где? – недоверчиво покосился Молчун.
– Сзади, – сказала Мышка. |