Большинство стюардесс жили рядом с аэропортом. Обычно две-три девушки снимали одну квартиру, и те, кто заглядывал к ним, называли эти квартиры «стюардессиными гнездышками». Здесь в часы, свободные от работы, частенько устраивались веселые пирушки, завязывались романы, которые возникали между стюардессами и мужской половиной экипажей.

Как всегда, в начале полета старшая стюардесса Лариса Красавина почувствовала облегчение, когда передняя дверь самолета захлопнулась; еще несколько секунд, и самолет тронется с места.

Как только двери герметически закрылись, воздушный корабль тронулся с места и снова оказался в своей стихии. И перемену эту особенно остро ощущают члены экипажа: они возвращаются в привычную, хорошо знакомую обстановку, в которой могут действовать самостоятельно и умело выполнять то, чему их учили. Здесь никто не вертится у них под ногами, ничто не мешает их работе. Они точно знают свои возможности и пределы этих возможностей, потому что в их распоряжении – приборы самого высокого класса, действующие безотказно. И к ним возвращается уверенность в себе. Они опять обретают чувство локтя, столь важное для каждого.

Даже пассажиры – во всяком случае наиболее чуткие – настраиваются на новый лад, а когда самолет поднимается в воздух, эта перемена становится еще более ощутимой. При взгляде сверху вниз, с большой высоты, повседневные дела и заботы представляются менее значительными. Некоторым, наиболее склонным к самоанализу, кажется даже, что они освобождаются от бренности земных уз. Но у Ларисы Красавиной не было времени предаваться размышлениям подобного рода. Пока остальные четыре стюардессы занимались хозяйственными делами, Лариса по трансляции приветствовала пассажиров на борту самолета. Она старалась, чтобы приторно-фальшивый текст, записанный в руководстве для стюардесс (компания настаивала, чтобы его читали в начале каждого полета), звучал по возможности естественно:

– «Командир и экипаж самолета искренне желают, чтобы в полете вы отдыхали и не чувствовали неудобств... Сейчас мы будем иметь удовольствие предложить вам... Если в наших силах сделать ваш полет еще более приятным...».

Поймут ли когда-нибудь руководители авиакомпаний, что большинству пассажиров эти объявления в начале и в конце каждого полета кажутся скучными и назойливыми? Гораздо важнее были объявления относительно кислородных масок, запасных выходов и поведения при вынужденной посадке. С помощью двух других стюардесс, проводивших демонстрацию, Лариса быстро справилась с этой задачей. Самолет все еще бежал по земле. Оставалось только сделать последнее объявление – наиболее неприятное для экипажа. Его произносили перед каждым вылетом из международного аэропорта, будь то Стамбул или Амстердам – неважно.

– «Вскоре после взлета вы заметите уменьшение шума двигателей вследствие уменьшения числа их оборотов. Это вполне нормальное явление, и происходит оно из-за нашей заботы о тех, кто живет вблизи аэропорта и его взлетных полос».

Данное утверждение было откровенной ложью: снижение мощности двигателей являлось не только ненормальным, но и нежелательным. В действительности это было правило зарубежных аэропортов, где ради спокойствия общественного мнения пренебрегали безопасностью самолета и находившихся на борту пассажиров. Поэтому многие пилоты ожесточенно боролись против такого фальшивого утверждения, доказывая его несовершенство. Многие из них, рискуя своим служебным положением, отказывались подчиняться указанию авиакомпании.

Лариса много раз слышала, как командиры в узком кругу пародировали подобного рода объявления:

– «Уважаемые пассажиры! В наиболее трудный и ответственный момент взлета, когда нам необходима вся мощность двигателей и когда дел у нас в кабине по горло, нас заставляют резко сократить число оборотов и производить крутой взлет тяжело нагруженного самолета с минимальной скоростью.