Катка тащила на руках персов. Надо заметить, занятие достаточно отвратное. Один котик весит десять килограммов, другая девять. Эдакие слонята в миниатюре.

Леопольдина принялась жевать завитой локон свекрищи. Но последней было не до парика. Она полностью отключилась от действительности, будучи не в состоянии поверить, что имеющие место события – не прекрасный сон, а еще более прекрасная реальность.

Переступив порог особняка, Катарина остановилась.

Холл!.. Вернее, холлище напоминал мини-аэродром. Его ширина составляла метров десять, а длина… без рулетки, конечно, не обойтись, но, думается, Катка не слишком ошиблась бы, сказав, что в длину он раза в три превышал ширину. В конце его высилась ракушкообразная лестница из зеленого мрамора.

Пол мраморный, лестница мраморная, две колонны из того же камня. Кому-то, может, такое и нравится, а вот Катка скорчила недовольную гримасу. Холл отдавал холодом. В нем не чувствовалось ни капельки уюта.

На стенах цвета слоновой кости висели картины. Много полотен – в основном пейзажи.

Иннокентий Эдуардович хлопнул в ладоши.

– Почему вы стоите на пороге, дамы? Проходите, располагайтесь, осматривайтесь. Мне необходимо показать вам каждый уголок дома до семи вечера.

– А что будет в семь? – очнулась от ступора Розалия.

– Я уезжаю.

– Как?

– Нужно уладить кое-какие дела в столице.

– Я думала, ты побудешь с нами денька два.

– Нет, Розик, не могу. Извини, но не могу.

– Какое здесь все большое, – прошептала Ната. – А мы – словно гномы.

На первом этаже были две гостиные – справа и слева от холла. Расположенная справа – бордовая, слева – бежевая.

Катке понравилась бежевая. Здесь было более комфортно и как-то по-домашнему. Бежевые диваны, кресла, гардины, абажуры, лампы, камин… все в тон. И если бы не вульгарные размеры гостиной, ее вполне можно было посчитать идеальной.

Дверь из бордовой гостиной вела в кабинет. Из бежевой – в библиотеку.

В столовой все, как по команде, издали очередное: «Ах!»

Пять круглых столиков на три персоны каждый украшали небесно-голубые скатерти. В нишах стояли бронзовые фигуры греческих богов, а вымощенная камнем противоположная входу стена была не чем-нибудь, а искусственным фонтаном. С приятным успокаивающим журчанием вода стекала вниз в небольшой импровизированный прудик, в котором – не может быть! – Катка увидела несколько зеркальных рыбешек.

Иннокентий Эдуардович повел гостей вниз – на цокольный этаж.

Там у Красницкого располагались бассейн, сауна, котельная, прачечная и пара подсобных помещений.

– Не могу поверить, – твердила Розалия. – Неужели это все скоро станет моим?

– Розалия Станиславовна, что вы несете?!

– Детка, меня эмоции захлестнули.

Иннокентий что-то говорил, показывал, объяснял, но его никто не слушал. Кивали, как китайские болванчики, но не слушали.

Второй этаж вмещал в себя девять шикарных спален, два кабинета, домашний кинотеатр и гостиную для отдыха.

Короче говоря, впечатление особнячок производил сногсшибательное, если не сказать больше.

В восьмом часу Красницкий откланялся. И вот странность: Иннокентий Эдуардович не захотел оставить номер своего сотового телефона. На просьбы Розика он ответил примерно следующее:

– Не хочу, чтобы мне звонили. Перед операцией мне необходим покой, а разговоры с друзьями меня только взбудоражат.

– Но мы должны знать результат операции!

– Я сам позвоню… разумеется, если она пройдет успешно.

– Удачи вам, Иннокентий Эдуардович, – сказала Натка.