— Земляк, ты православный? — прокричал один из невольников, увидев белый ежик волос и европейские черты лица Доченко. — Не погуби, выкупи у поганых.

— Выкупи, выкупи, — застонали в один голос невольники.

— Ай, ага, купи земляк, — подскочил маленький толстый татарин в потертом, заплатанном халате; от него несло потом и какими-то нечистотами. — Хорош цена дам. Три купишь, один ребенка бесплатно бери.

— Не надо, — отрезал Доченко и рукой отстранил перегородившего дорогу татарина.

— Купи, ага, у меня товар лучши! — кричал татарин, еще метров пятьдесят преследуя почти бегущих от него несостоявшихся покупателей.

Доченко заметил, что невольники провожают их кто молящими, кто ненавидящими, а кто и равнодушно-апатичными взглядами.

— Что за дела? — недовольно выпятил губу генерал. — Сколько прошли, ни одной стоящей бабы.

— Терпение, Василий Трофимович, — успокоил Доченко. — Они наверняка продаются где-то в отдельном месте.

— Ну и где?

— Ай, ага! — будто из-под земли вырос перед ними сморщенный татарин, во рту у которого не хватало как минимум половины зубов; впрочем, халат у него был поновее, чем у предыдущего, воняло от него поменьше, а на руке даже поблескивал массивный перстень. Он склонился и подобострастно поинтересовался: — Ага девка хочет?

— Хочет, — напористо рявкнул генерал.

— Ага в мой шатер ходи. Лучший девка, лучший цена, — просиял татарин, ухватил генерала за рукав и потащил куда-то в сторону.

Татарин протащил своих гостей через весь рынок, по дороге злобно отгоняя других торговцев живым товаром, которые пытались предложить услуги его новым клиентам. Они подошли к ряду стоящих друг подле друга шатров. Татарин откинул полог одного из них и затащил генерала с Доченко внутрь. Пол здесь был устлан толстыми коврами, возле одной из стен лежала куча подушек. Почти силой заставив несколько оторопевших покупателей усесться, татарин затараторил:

— Ага, жди чутка, один чутка, сейчас будет. Ага девка хочет? Мальчик хочет?

— Девка, только девка, целка, — загудел генерал.

— Ай, целка дорогой товар, — зацокал языком торговец.

— Давай сюда, сторгуемся, — махнул рукой генерал.

— Моя быстро, моя для ага — все хороший, — расплылся в улыбке татарин и выскользнул через вход, противоположный тому, которым завел покупателей.

Минуту спустя полог откинулся, и девочка лет двенадцати внесла металлический поднос, на котором красовались блюдо с инжиром, кувшин и две пиалы. Одета девочка была как татарка: халатик и шальвары, на ногах — тапки-шлепанцы, а на голове — шапочка, похожая на тюбетейку. Черные волосы ее были заплетены в косу, но черты лица выдавали европейское происхождение. Поставив перед мужчинами поднос, она, потупив глаза, выскользнула из шатра.

— Слушай, — прошептал генерал, — а нет здесь, того, подвоха?

— Не думаю, — тоже негромко отозвался Доченко. — Полагаю, мы попали по адресу.

— А это можно есть? — с недоверием покосился генерал на еду.

— Конечно, — усмехнулся Доченко, разливая содержимое кувшина по пиалам.

Это оказался кумыс, вкусный и освежающий. Довольный генерал откинулся на подушках.

— А сервис здесь ничего, — похвалил он.