— Да! Я не могу торчать здесь вечно. — Высота была небольшой, но Фербин не стал прыгать: он развернулся и принялся осторожно спускаться на земляное основание; Хубрис вздохнул и встал рядом, чтобы помочь принцу. — Хубрис, у тебя найдется попить и поесть? Я умираю от жажды и голода!

— Вино, вода и солонина, ваше высочество, — сказал Хубрис, подставляя сцепленные ладони под ногу Фербина, — Мои седельные мешки набиты, как у маркитанта.

Фербин поставил ногу на руки слуги, едва не оцарапав его шпорой.

— Вино? А какое вино?

— Крепленое, ваше высочество. Укреплено гораздо лучше этого места.

Принц всем своим весом опустился на ладони Хубриса, и тот крякнул от боли, ставя его на землю.

— Ты в порядке? — спросил Фербин, оказавшись на земле.

Вид у него был испуганный, лицо посерело от беспокойства, или потрясения, или чего-то еще. Одежда на принце перепачкалась, длинные волосы перепутались и торчали клочьями. Ко всему прочему, от него пахло дымом. Хубрис никогда еще не видел его в таком состоянии. А еще он сутулился, и Хубрис, привыкший смотреть на принца снизу вверх, теперь оказался одного с ним роста.

— Нет, ваше высочество, не совсем. Вчера в суматохе меня придавил мой жеребец.

— Конечно! Я это видел. Давай спрячемся здесь. — Фербин потащил Хубриса в сторону, где росли высокие кусты. — Хотя погоди... принеси что-нибудь поесть и попить. Если кого увидишь, не говори, что я здесь!

— Да, ваше высочество, — сказал Хубрис, решив пока ублажать своего господина. Возможно, тому надо было просто набить живот.

* * *

Когда предатели и цареубийцы, убравшись из здания и вытащив оттуда трупы, принялись поджигать старую фабрику, Фербин стал искать выход.

Ошарашенный, ошеломленный, он чувствовал себя полумертвым. Поле его зрения сузилось, или, может, глаза плохо двигались в орбитах — казалось, он мог смотреть только прямо перед собой. Уши его, похоже, решили, что он находится вблизи высочайшего водопада или в высокой башне во время шторма: Фербин слышал страшный рев, зная, что это лишь обман слуха, — словно МирБог, даже сам мир зашелся криком ужаса от немыслимости случившегося в этих страшных развалинах.

Когда раздались выстрелы, убившие священника и молодого медика, принц ждал, что в здание вот-вот ворвутся преданные сторонники короля, но никто так и не появился. Пришли другие, но они казались спокойными и бесстрастными — просто помогли вынести тела, а еще принесли немного хвороста и трут. Здесь все предатели, подумал Фербин. Если бы он показался людям сейчас, то погиб бы, как остальные.

Он отполз в сторону, ослабев, чуть не заболев от всей этой жути. Едва держась на ногах, он вскарабкался на следующий этаж по лестнице у задней стены здания, а преступники тем временем разводили внизу огонь. Дым поднялся наверх быстро. Сначала он был серым, потом почернел, заполняя и без того темные пространства древней фабрики еще большей темнотой. Фербин начал задыхаться. Поначалу дым почти всей массой устремлялся к громадной дыре в торце здания, но потом начал сгущаться вокруг принца. В носу и горле у него защипало. Если бы пламя внизу не ревело и не трещало так громко, кашель Фербина вполне могли бы услышать снаружи. Он искал окно на той стороне здания, по которой уже карабкался и полз, но ничего не мог разглядеть.

Нашлась лестница, которая вела еще выше — видимо, на чердак, где он на ощупь пошел вдоль стены, кашляя теперь с каждым вдохом. Наконец Фербин нашел что-то вроде окна. Он распахнул внутренний ставень, выдавил треснувшее стекло. Дым устремился наружу, обволакивая его. Принц высунул голову наружу, глотая прохладный, свежий воздух.

До чего же высоко! Даже если бы у этого фасада никого не было, как спрыгнуть, не убившись? Он выглянул наружу, стараясь держать голову ниже клубов дыма и жара, выходивших из здания по сторонам от Фербина и над ним.