- Ну говорите!

- Дело вот в чем, - начал Саркани. - Но вы уверены, что нас никто не услышит? - добавил он, оглядываясь.

- Вы настаиваете, чтобы разговор остался между нами? - насмешливо спросил банкир.

- Да, Торонталь, ибо в наших руках может оказаться жизнь высокопоставленных людей!

- В ваших, может быть, но не в моих!

- Решайте сами! Я напал на след заговора. Какова его цель, я еще не знаю. Но после ломбардской кампании, после катастрофы при Садове в стране очень много недовольных, готовых участвовать в заговоре против Австрии. И у меня есть основания думать, что готовится какое-то выступление, повидимому, в пользу Венгрии, на котором мы можем здорово нажиться.

- Я не наживаюсь на заговорах... - насмешливо ответил Торонталь.

- А могли бы!

- Каким же это образом?

- Если донести!

- Что вы хотите сказать?

- Слушайте же!

И Саркани рассказал банкиру все, что произошло на старом кладбище: как он случайно поймал почтового голубя и нашел шифрованную записку, с которой снял копию, а затем разыскал дом, где жил тот, кому она предназначалась. Вот уже пять дней как они с Зироне следят за всем, что происходит если не в самом доме, то вокруг него. Каждый вечер в особняке собирается несколько человек, все одни и те же лица, и перед тем как войти, они опасливо озираются по сторонам. За это время сюда прилетало и вновь улетало на север много почтовых голубей. Двери дома охраняет старый слуга, который очень неохотно впускает посетителей и внимательно наблюдает за всеми, кто приближается к подъезду. Саркани и его товарищу пришлось прибегать ко всяким уловкам, чтобы не привлечь к себе внимания. Да и то они опасаются, что с некоторых пор у слуги появились какие-то подозрения.

Силас Торонталь слушал Саркани все с большим вниманием. Он спрашивал себя, чему можно верить в этом рассказе, так как знал, что его бывший маклер человек весьма ненадежный, а главное, банкир не понимал, чем тот думает заинтересовать его в этой истории и какую хочет извлечь из нее выгоду?

Кончив свой рассказ, Саркани стал вновь уверять, что дело идет о важном политическом заговоре против Австрии и что им было бы очень выгодно его раскрыть. Однако банкир, не отвечая, стал задавать ему вопросы.

- Где этот дом?

- На улице Акведотто, номер восемьдесят девять.

- Кому он принадлежит?

- Знатному венгерскому вельможе.

- Как его зовут?

- Граф Ладислав Затмар.

- А кто у него бывает?

- Чаще всего два человека, оба венгры.

- Кто такие?

- Триестский профессор по имени Иштван Батори.

- А второй?

- Граф Матиас Шандор!

При этом имени на лице Силаса Торонталя промелькнуло легкое удивление, не укрывшееся от Саркани. Этому пройдохе ничего не стоило узнать имена трех названных им людей, проследив Батори до его дома на Корса-Стадионе, а графа Шандора до гостиницы Делорм.

- Видите, Торонталь, - закончил Саркани, - я не побоялся доверить вам их имена. Теперь вы убедились, что я не собираюсь водить вас за нос?

- Все это слишком туманно! - ответил банкир, которому хотелось узнать побольше, прежде чем брать на себя какие-либо обязательства.

- Туманно?

- Ну конечно! У вас нет никаких улик!

- А это что?

И Саркани передал Торонталю копию записки. Банкир стал разглядывать ее с некоторым любопытством. Но зашифрованные слова, казалось, не имели никакого смысла, и вряд ли можно было придавать письму такое важное значение, какое приписывал ему Саркани. Банкира это дело могло интересовать лишь потому, что оно имело какое-то отношение к графу Шандору, клиенту, который очень его беспокоил, так как в любой момент мог потребовать возвращения сделанного им вклада.

- По-моему, чем дальше, тем это становится все непонятней! - заметил он.

- А по-моему, напротив, все ясно, как день, - ответил Саркани, которого ничуть не смущало скептическое отношение банкира.