- А по-моему, напротив, все ясно, как день, - ответил Саркани, которого ничуть не смущало скептическое отношение банкира.

- Вы можете расшифровать записку?

- Нет, Торонталь, но со временем расшифрую.

- Каким же это образом?

- Мне уже приходилось участвовать в такого рода делах, как и во многих других, - ответил Саркани, - и в мои руки не раз попадали шифрованные записки. Изучив вот эту, я пришел к выводу, что ключом ей служит не числовая таблица и не условный алфавит, где каждой букве придают новое значение. Нет! В этой записке буква «с» значит «с», а буква «н» значит «н», но они расположены в таком порядке, что их можно вновь расставить по местам только с помощью сетки.

Мы знаем, что Саркани не ошибался. Именно такую систему применяли заговорщики. Но поэтому-то их послания и невозможно было расшифровать.

- Пусть так, - заметил банкир, - не стану спорить, быть может вы и правы. Но, не имея сетки, записку невозможно прочесть.

- Несомненно.

- А где же вы достанете сетку?

- Этого я еще не знаю, но будьте уверены - уж я сумею ее достать!

- Вот как! Знаете, Саркани, на вашем месте я не стал бы возиться с этим делом!

- А я готов возиться сколько угодно!

- К чему? Я бы просто сообщил триестской полиции о своих подозрениях и передал ей эту записку.

- Я так и сделаю, Торонталь, но не хочу ограничиваться пустыми догадками, - ответил холодно Саркани. - Прежде чем говорить, мне надо иметь вещественные доказательства, неопровержимые улики! Я стану хозяином этого заговора, да! полным хозяином, и извлеку из него все выгоды, которые и предлагаю вам разделить со мной. Впрочем, кто знает! Возможно, нам будет выгодней стать на сторону заговорщиков, вместо того чтобы доносить на них!

Такие рассуждения ничуть не удивили Силаса Торонталя. Он знал, на что способен хитрый и двуличный Саркани. Но и Саркани говорил с банкиром не стесняясь и не боялся предложить Силасу Торонталю любое дело, зная, что у того достаточно гибкая совесть. Ведь Саркани уже давно знал банкира и к тому же имел основания думать, что его банк с некоторых пор находится в затруднительном положении. Значит, если бы им удалось овладеть тайной заговора, а затем донести и нажиться на нем, это могло бы поправить пошатнувшиеся дела банка. Вот на чем Саркани строил свои расчеты.

Но Силас Торонталь был начеку и вел себя очень осторожно, не доверяя своему бывшему триполитанскому агенту. Он допускал, что готовится какой-то заговор против австрийского правительства и что Саркани напал на его след. Дом Ладислава Затмара, где происходили какие-то тайные сборища, шифрованная переписка, огромная сумма, вложенная графом Шандором в его банк, с условием, что он может потребовать ее в любое время, - все это казалось ему довольно подозрительным. Весьма возможно, что Саркани сделал правильные выводы. Но банкир не хотел принимать участия в этом деле, не ознакомившись с ним поглубже и не узнав всех подробностей. Поэтому он заметил с равнодушным видом:

- Ну, а потом, когда вы расшифруете эту записку, - если вам вообще удастся ее расшифровать, - вдруг окажется, что речь идет о совершенно незначительном, чисто личном деле, из которого невозможно извлечь никакой выгоды ни для вас... ни для меня!

- Нет! - воскликнул Саркани с глубоким убеждением. - Нет! Я напал на след очень серьезного заговора, во главе которого стоят высокопоставленные люди, и знаю, что и вы не сомневаетесь в этом, Торонталь!

- Так чего же вы от меня хотите? - спросил банкир напрямик.

Саркани встал и сказал, понизив голос, глядя банкиру прямо в глаза:

- Вот чего я хочу от вас: я хочу под любым предлогом и как можно скорей проникнуть в дом Ладислава Затмара и завоевать его доверие. Когда я водворюсь в доме, где меня никто не знает, я сумею выкрасть сетку и расшифровать записку, чтобы использовать ее в наших интересах.