- Ты завтракал?

- Теперь не знаю, - я улыбнулся. До сих пор кислый привкус во рту. - Чаю бы выпил.

- Я сейчас блины разогрею.

Он вытащил из холодильника какие-то оклунки, тарелочки, загремел металлической посудой. «Олейну» достал.

Потом вытащил сковородку, пощелкал поджигом плиты. Конфорка ощерилась голубыми язычками пламени, и Юрец что-то шептал под нос.

Возможно, он все-таки тронулся. Ну а сам я продолжал сидеть за столом, уперев локти в клеенку. Кухню с трех сторон заливает свет - высокие потолки, огромные, чуть ли не панорамные окна с чистейшими стеклами.

Никаких мыслей в голове.

- На учебу, так думаю, сегодня точно не пойду, - я вдруг представил, что сейчас происходит в универе. Наташка приходят спозаранку, следом остальные девчонки, пацаны и...

Столько всего произошло, а я даже не вспомнил про блокнот. И вообще, где он?

Ощупал передний карман, так и есть. А то крышка эскизам, и вчерашней бабе - «Дурунен». Почему-то мне казалось, что это важно, сохранить ее набросок. Вытащил обломки карандаша, любимый был - Анька подарила.

Зашипело масло. Юрец орудовал лопаткой, потряхивая сковороду.

- Что мы будем делать? - в который раз спросил Юрец.

- Нужно позвонить еще кому-нибудь. - Я положил рядом с блокнотом мобильник. Хорошо, что у меня неубиваемый «Nokia N79». - Кольке или Виталику, хоть кому-нибудь. И... щас.

Набрал Аню. Гудки, гудки, но это ничего не значит. Мы же поругались и может, она не хочет брать трубку. А может и не слышит, тоже - НА УЧЕБЕ.

Я протолкнул по горлу комок. Послушал бестолковые гудки, бубнеж женщины-автоответчика и отложил мобильник.

Напился прямо из графина. Юрец накрыл блины крышкой и стекло моментально запотело.

- С печенкой, - пояснил он. - Мама наготовила...

И отвернулся к стене.

Я пил, и желудок распухал.

После я еще несколько раз пытался дозвониться до Ани. Ничего. Потом позвонил матери, но и она не брала трубку. Юрец тем временем вытащил тарелки, и шмыгая носом, переложил блины. Золотистые, с коричневой корочкой.

Безумие - принимать пищу вот так, когда в доме покойники, когда неостывший труп соседки, с расколотой башкой валяется во дворе.

Тогда я еще не знал, какие безумия ждут нас дальше.

- Ты не забрал топор? - сказал Юрец. Я выплыл из омута мыслей.

- Нет.

- Надо было забрать. - Он опять шмыгнул носом. - Вдруг они полезут?..

- Слушай, - я вытер рот тыльной стороной кисти. - Ты уверен, что...

- Я знаю, о чем ты думаешь, - перебил он меня. - Ты думаешь о том, что я спятил. И что соседка - тоже сошла с ума. Но я ГОВОРЮ тебе: происходит какая-то хрень. И нам нужно выяснить...

Раздался звон разбитого стекла. Из глубины дома. Юрец вздрогнул и чуть вжал голову в плечи, потом развернулся и вытащил из держателя два тесака.

Один положил на клеенку передо мной.

- Ты уверен... Ну, про родителей.

- Уверен. Кто-то разбил окно и лезет в дом, - шепнул Юрец. Зрачки у него расширились и перекрыли радужку. - С улицы.

Он медленно вышел из кухни. Я взял нож и пошел за ним. Одно дело ударить кого-нибудь по голове черенком от лопаты, и совсем другое - пронзить ножом. Не думаю, что способен на такое.

Но тесак все-таки взял и поплелся за Юрцом.

Он пытался подпереть дверь шкафом-вешалкой.

- Помоги! - просипел он. Я без лишних вопросов стал толкать, хоть и не понял, чего это Юрец решил забаррикадироваться. Шкаф скрипел и царапал ножками пол.

Раньше я приходил к Юрцу, вешал на крючок куртку - если дело было зимой, и мы шли в его комнату. Играли на гитаре или мучили синтезатор, а за компом редко сидели, так, «Вконтакте» разве что.