Сложность в том, что пополнять запас энергии рядом с монстром не выйдет. Видимо, каждый маг имел хороший запас накопителей, потому что после пятнадцати минут битвы они перешли от стихийных заклинаний к иным атакам.

Монстра окутывали тени, по дымящейся серой коже время от времени гулял яркий луч света. Щупальца окутывал иней, или наоборот — жаркое пламя, от которого отростки таяли, как брошенная в камин горсть тонких свечей.

Единственная атака, которая меня слегка заинтересовала — это появившийся над монстром прозрачный силуэт дракона, который выдохнул вниз сложным воздушным заклинанием. Уцелевшие на спине чудовища щупальца срезало, спину располосовало, будто гигантским плугом. Я с такой силой ударить не могу. Нужно будет потом проанализировать заклинание.

Но все-равно скучно. Благо, есть то, что вызывает во мне интерес. Мне будет интересно посмотреть на лица людей, когда они поймут, что добычи им не видать, и право последнего удара будет за мной. Победитель получит за монстра кучу опыта, который можно обменять на различные системные награды. И здесь уже идёт конфликт интересов: я не могу дать кому-либо чрезмерно усилиться, так и место сильнейшего можно потерять, а затем и жизнь.

Усталые, выдохшиеся маги под конец мечами ковыряли потрепанную и вялую Убивающую. Наконец та устало затрясла щупальцами и попыталась сбежать со скоростью скаковой лошади.

На лице командира усталое торжество. Справился, довёл свой отряд до победы, молодец: осталось лишь использовать подготовленные на конец схватки артефакты и получить заслуженную награду.

Пойду, огорчу мужика.

Я поднялся, потянулся и улыбнулся, чувствуя то самое сладкое ощущение пакостного удовольствия, которое ощущает тот, кто готов подложить под оппонента свинью. Кажется, именно так говорят в народе?

И в этот момент сам мир решил, что с него хватит.

Пространство вокруг дрогнуло, будто кружка, по стенке которой прошла трещина. А я ощутил, что мне не хватает воздуха. Самое страшное, что мне воздух и не требовался, как не требовалась пища, вода.

Причину нехорошего самочувствия я нашел очень быстро: искра в груди полыхала болью, разрушалась. Ювелирный удар в самое сердце моей энергетики. Будь я в человеческом теле, может, выжил бы за его счет, но сейчас я — энергетическая сущность. Точнее, был ею.

— Нет... — прохрипел я из последних сил, ощущая, как разрушаются энергоканалы.

Я пережил бы смерть тела, пережил бы ядерный взрыв и заклинание, которое бы часть континента уничтожило! И всё же именно я сейчас валяюсь, не в силах сконцентрироваться на простейшей печати, именно я умираю.

Я знал о разумности миров, не подозревал, что мир в котором я живу, который я облагородил, озеленив каждую пустыню, в котором создал систему и дал шанс на возвышении каждому человеку, вплоть до крестьянских детей, меня убьёт.

Да, я вел себя, как засранец, но я ведь... Я...

* * *

В мире полно мерзких, отвратительных, или просто бесящих вещей. Ноющий поздним вечером зуб, вбитый в доску гвоздь, на который наступаешь, когда идешь по оврагу. Шутки идиота-начальника или найденный с ягодой жук-вонючка, от запаха которого мытье рук не спасает. Сколопендр и звон будильника тоже можно посчитать отвратительными.

Разумеется, у каждого человека список подобного рода вещей свой. Кого-то невероятно бесит щекотка, кого-то — волосы в еде или снобизм. Кого-то бесят лжецы, кого-то — когда в лицо лезут руками. Меня вот до этого момента бесило...

Черт, даже не знаю, что меня бесило. Наверное, ничего. Я в целом выстроил себе такую жизнь, чтобы исключить из нее весь негатив: стал сильнейшим магом, построил собственную систему, где стал единственным администратором. Прокачал себе до сотни ловкость, силу и живучесть, и мог щелбаном расколоть скалу. Последний год жизни я только и делал, что рыбачил, охотился на громадных монстров в Пустыне, растил свой сад и наслаждался жизнью всеми доступными способами.