Мерзкая химозная вонь разгорающегося кожзама или чего-то подобного забивает обоняние. Весело шкворчит пламя.

— Нако, маскировка! — рявкаю я, вытаскивая винтовку из кольца.

Полицейская идёт рябью и начинает сливаться с окружающей обстановкой.

— По команде, бежишь вон к тому валуну! — машу рукой в сторону камня размером с небольшую прикроватную тумбочку, что лежит чуть дальше по дороге.

— Окей, — размашисто кивает девушка.

Логика проста: мы все тут набились в скромных размеров укрытие и первый же сквозной выстрел может достать любого из нас. Однако, кто знает, какими возможностями по обнаружению обладает упырь на холме. Может, для него и маскировка Иктоми не преграда. Поэтому надо скрыть перемещение полицейской.

Серое Веретено падает в руку, и, врубив Спурт, я привстаю. Уже через миг ствол заглядывает в разбитое пассажирское окно. У меня несколько мгновений, прежде чем снайпер засечёт новую угрозу, поэтому шустро веду прицелом по холму. Приблизительная точка мне известна, осталось лишь познакомиться с нашим новым другом.

На самой вершине взгорья, за камнем, который явно притащили с другого места, притаился мой «клиент». И к моему удивлению это женщина[1]. Страшная, как пугало с неудачной пластической операцией, но всё же женщина.

Первое, что я замечаю, это огромная, лысая, уродливо-раздутая башка, словно у дамочки водянка. По коже головы бежит сетка набухших вен. От переносицы к затылку идёт неоновая лента. Не то своеобразный макияж, не то культурная особенность. Если верить Ребекке, это одна из расы двемши.

Второе, что бросается в глаза, это продолговатые, тонкие, прямо на зависть вампирам, клыки. У неё таких полная пасть, которая сейчас растянута в азартной ухмылке.

Кожа нездорового серого окраса, а скулы настолько острые, что ими можно настрогать колбасы. Впрочем, для этих же целей подойдут её длинные когти. Мадам могла бы играть Росомаху.

Одета она в разнородную броню, украшенную алыми полосками ткани. В руках мощная снайперская винтовка с массивным оптическим прицелом, на поясе виднеется рукоять не то пистолета, не то обреза.

Для Оценки слишком далеко, поэтому я просто жму спусковой крючок и командую:

— Сейчас!

Усиленный выстрел устремляется к цели в ту же секунда, как голова-ластик замечает меня и обрадованно скалится. На конце ствола её винтовки полыхает белоснежная зарница, а я успеваю ещё дважды дёрнуть на себя скользящий затвор и послать пару пуль прямо в огромную раздутую мишень.

Как в замедленной съёмке наблюдаю за приближающимся сгустком плазмы, резко ныряю к земле, и надо мной проносится кипящая смерть. В оконной раме боковой двери остаётся идеальный круг, проплавивший металл даже со стороны крыши.

Быстрый взгляд налево, Николай с Мэттом распластались на асфальте, а дальше по дороге возле валуна с помощью Спектрального зрения нахожу Накомис. В оптическом и инфракрасном диапазоне её не видно, лишь в ультрафиолетовом.

Торопливо выщёлкиваю оставшиеся два патрона из винтовки и загоняю туда бронебойные Тараны. Всё, я готов. Ускорение истекает одновременно с тем, как в бок фургона врезается новый ослепительный выстрел. Он прожигает обе стенки навылет, чудом не задев Гидеона. На две ладони бы ниже, и мальцу конец.