Жюль Верн. Маяк на краю света
Глава первая. МАЯК
Солнце скрывалось за цепью холмов. День был чудный. На северо-востоке и на востоке, там, где море сливается с небом, несколько маленьких облаков отражали последние лучи, догоравшие перед наступлением сумерек, довольно продолжительных под 55 градусом широты южного полушария. В момент, когда виднелась уже лишь верхняя часть солнечного диска, с рассыльного судна «Санта-Фе» раздался пушечный выстрел, и над бригантиной взвился флаг Аргентинской республики. В то же время на вершине маяка, выстроенного на расстоянии ружейного выстрела от бухты Эльгор, где стоял на якоре «Санта-Фе», вспыхнул яркий свет. Два сторожа, рабочие на берегу и толпившиеся в носовой части корабля матросы приветствовали этот впервые загоревшийся на отдаленном побережье огонь громкими криками. В ответ послышались два выстрела. Эхо повторило их. Согласно правилам военных кораблей «Санта-Фе» спустил флаг, и на острове, лежащем там, где сливаются воды Атлантического и Тихого океанов, снова водворилась тишина. Рабочие тотчас отбыли на корабль, и на материке остались лишь три сторожа. Один из них стоял на вахте, другие два, прежде чем вернуться домой, стали прогуливаться по берегу. — Завтра рассыльное судно снимается с якоря, Васкец, — сказал первый. — Да, Фелипе, — отвечал Васкец, — надо надеяться, что оно благополучно возвратится в гавань. — Далеко это, Васкец! — Не дальше, чем из гавани сюда, Фелипе. — Я думал, что дальше, — засмеялся Фелиие. — А пожалуй, что и так, — заметил Васкец, — Когда дует противный ветер, идти обратно отсюда приходится гораздо дольше, чем сюда. Но при исправной машине и парусах пройти тысячу пятьсот миль вовсе не так трудно. — Командир Лафайет хорошо знает дорогу, Васкец. — Дело нехитрое, дорога прямая. Сюда он шел на юг, назад пойдет, держа курс на север. Если будет дуть береговой ветер, он пойдет под прикрытием берега, как по реке. — По реке с одним только бересом, — отвечал Фелипе. — Лишь бы берег был хороший, а тут он будет расположен на ветру и потому послужит прикрытием. — А если ветер переменится? — Будем надеяться, Фелипе, что этого не случится и что недели черев две «Санта-Фе», пройдя тысячу пятьсот миль, станет на якорь в Буэнос-Айресе. — Ну а если ветер подует с востока?.. — То ни вдоль побережья, ни в открытом море кораблю не встретить гавани, в которой можно было бы укрыться. — Совершенно верно. На всем протяжении берегов Патагонии и Огненной Земли нет ни одного порта. Надо сторониться берега, держаться возможно дальше от него в открытом море. — Однако нет причин думать, Васкец, что погода переменится. — Я тоже так полагаю, Фелипе. Теперь начинается лето. У нас впереди целых три месяца… — Да, — согласился Васкец, — работы кончились как раз вовремя. — Да, да, в начале декабря. Это все равно что июнь на Севере. В это время года не бывает уже таких шквалов которые швыряют корабль, как щепку, и могут сорвать паруса. А когда «Санта-Фе» будет в гавани, пусть свистит ветер, пусть воет буря сколько угодно! Наш остров не потонет, уцелеет и маяк! — Конечно, Васкец. Впрочем, корабль, сдав донесения, снова вернется сюда и привезет смену. — Через три месяца, Фелипе… — Остров будет на том же месте. — Будем здесь и мы, — сказал Васкец, потирая руки и выпуская из трубки большую струю дыма так, что лицо его скрылось, как в облаке. |
