Джекоб Гендерсон поглядел на него с легким неудовольствием.

— Он никогда еще так не бесновался, — сказал он. — Это очень спокойный пес. Может, это у него какой-нибудь припадок начинается, хотя до сих пор у него ничего подобного не было.

Никто ничего не понял. Даже Вилла Кеннан не поняла его. Но Майкл знал, в чем дело. Он искал этот исчезнувший мир, обрушившийся на него при звуке его прежнего имени. Раз вернулось к нему из небытия имя, и вернулась эта женщина, встреченная как-то на берегу Тулаги, значит — и все остальное из времени Тулаги могло вернуться из небытия обратно. Ведь стояла же она перед ним, облеченная плотью, и звала его, лаская, по имени — значит, и капитан Келлар, и мистер Хаггин, и Джерри могут оказаться здесь, в этой комнате или же за этой дверью.

Он подбежал к двери и, громко заскулив, царапал ее.

— Может быть, он ищет кого-нибудь за дверью, — сказал Джекоб Гендерсон, открывая ему дверь.

И Майкл действительно искал. Он был уверен, что за этой дверью разлился Тихий океан и что шхуны и пароходы, рифы и острова, люди и животные, знакомые ему по прежней жизни, ворвутся к нему в эту комнату.

Но прошлого за дверью не оказалось. Снаружи в коридоре было лишь обычное повседневное настоящее. Он печально вернулся к женщине, называвшей его по имени и приласкавшей его. Она-то во всяком случае была реальна. Затем он осторожно обнюхал Гарлея и признал его за человека с палубы «Ариэля» и берегов Тулаги и снова взволновался.

— О Гарлей, я уверена, что это он, — вскричала Вилла. — Разве ты не можешь испытать его? Устрой ему испытание!

— Но как? — раздумывал Гарлей. — Он, очевидно, узнал свое имя. Оно волнует его. И хотя он никогда не был с нами хорошо знаком, но, похоже, нас вспомнил, и наше присутствие тоже волнует его. Если бы он мог сказать нам…

— О, скажи! Скажи, милый! — умоляла Вилла Майкла, охватив его голову руками и раскачивая ее взад и вперед.

— Осторожнее, сударыня, — предупредил ее Джекоб Гендерсон, — это очень угрюмый пес, и он никому не позволяет таких вольностей.

— Но мне-то он позволит, — полуистерически засмеялась она. — Он меня знает, Гарлей! — Новая мысль мелькнула в ее уме, и она отпустила Майкла. — Я знаю, как испытать его. Послушай меня. Помнишь, Джерри был натаскан на негров до того, как попал к нам. И Майкл был натаскан на негров. Поговори с ним на морском жаргоне. Сделай вид, будто сердишься на какого-то негра, и посмотрим, как он себя будет вести.

— Мне трудновато будет вспомнить морской жаргон, — сказал Гарлей, кивком головы одобряя ее мысль.

— Я пока что отвлеку его, — быстро сказала она.

Вилла уселась и, нагнувшись к Майклу, обвила его голову руками и спрятала ее у себя на груди, затем принялась раскачивать его и тихонько напевать, как обычно делала это с Джерри. Майкл нисколько не рассердился на эту вольность и, как и Джерри, отозвался на ее пение и тихонько стал подвывать ей. Она глазами подала Гарлею знак.

— Честное слово! — начал тот сердитым тоном. — Какой черт твой торчит тут место? Мой сердит твой очень!

Услышав эти слова, Майкл весь ощетинился и, освободившись от обнимавших его рук, с рычанием кружился по комнате, отыскивая негра, который, очевидно, только что вошел сюда и чем-то рассердил белого бога. Но никакого негра в комнате не оказалось. Майкл, все еще ощетинившись, посмотрел на дверь. Гарлей тоже посмотрел на дверь, и Майкл уже нисколько не сомневался в том, что за дверью стоит чернокожий с Соломоновых островов.