— А что это Вы, Николай Семеныч так поздно и в отделе? — Спросил Серега наигранно удивлённым тоном, — Мы бы и в понедельник могли отчитаться.

Судя по тому, как моментально, в одну секунду покраснело лицо начальства, вопрос этот был задан зря.

— Потому что, Рябушкин, благодаря вам, у меня дел до хрена! — Гаркнул подполковник. — Потому что милиция эта сраная…

Он резко замолчал. Подозреваю, наше с подполковником мнение о месте, где мы сейчас всеми коллективно находимся, весьма даже совпадает. Но, как настоящий руководитель он решил не подавать дурной пример подчинённым.

— Слушай, Рябушкин, вот дорастешь до моего…  — Иванов сделал вторую попытку, она оказалась неудачной. Подполковник снова осёкся, с тоской глядя на Серегу. — Хотя…  ты не дорастешь…  Ну, по делу давайте. Кенгуру хреновы. Ты зачем на «визгуна» прыгнул?

Начальство переключилось на меня и это мало радовало. Потому что объяснить подполковнику, зачем я прыгнул на какого-то ублюдского «визгуна» при всем желании не могу. Я в душе не имею понятия, как выглядит «визгун». Не знаю, какой урон он наносит, кроме очевидно громкого звука, разбивающего окна в хлам. И уж тем более, представить не могу, чем руководствовался, прыгая на шумовую гранату. Если только, чтоб приглушить звуковую волну.

— Николай Семеныч, у него эта… контузия…  — Влез Тимоха. — Он еще в себя не пришел.

— Николай Семеныч?! — Подполковник передразнил опера. — Ты что, не пойму, в пивнухе со мной сидишь? Нашёл себе кореша? Другана увидел?

Его голос с каждым словом становился все громче, а лицо все краснее.

— Ну понеслось…  — Тихо буркнул Серега в сторону. — Щас начнётся…  Вы тут вообще…  Хер с трамвайной ручкой…

— Вы тут вообще, что ли? Хер с трамвайной ручкой путать начали? А? — Иванов стукнул кулаком по столу, отчего стопка папок, лежащих прямо перед ним, подскочила вверх, а волосы, зачёсанные назад, окончательно съехали в одну сторону.

Дальнейшая речь подполковника затянулась минут на десять. Была она не менее эмоциональной, чем ее начало, содержала исключительно матерную лексику и сводилась к тому, что все министерство внутренних дел держится на его крепких, начальственных плечах, потому что ему ужасно не повезло. У него в подчинении находятся дебилы, которые даже адрес нормально проверить не могут.

Я, если честно, перестал вникать в смысл слов Николая Семеныча почти сразу. Мое внутреннее ощущение, к которому я в данных обстоятельствах предпочитал прислушиваться, намекнуло, что принимать близко к сердцу начальство, которому вожжа попала под хвост — себя не уважать. Поэтому я начал изучать кабинет, пытаясь с помощью любых деталей добавить информацию себе в голову. Скажем прямо, детали не радовали, а голова грозила взорваться от противоречивых сведений, которые в нее поступали.

Во-первых, за спиной подполковника висел календарь. Большой, настенный, глянцевый. Очень даже яркий. С пластмассовым квадратиком, который передвигается с даты на дату.

И все бы хорошо. Год на нем написан 2023, число — 15 декабря.

Но при этом, во весь разворот, фоном, на календаре был изображён герб Советского Союза.

Всё же консервы, несмотря на указанную дату изготовления и надписи на этикетках, оставляли в моей душе легкое сомнение, вдруг просто особо хитрожопый производитель решил сыграть на популярности, которой в последнее время пользовался Советский Союз. Теперь эти сомнения медленно, но верно готовились окончательно испариться.

Потому что консервы и печатная продукция явно не в одном месте делаются.