В башке вдруг вспыхнула молния, или рванула граната. Не знаю, какое сравнение больше подходит.

— Алексей, мы должны пересмотреть свой план…  — Напротив сидит все тот же Иванов. Только Ларисы нет. Само собой. Это же — момент из прошлого. А в прошлом стажерка точно не присутствовала.

— Да как так, Николай Семеныч? Мы ведь к этому столько лет шли. Все готово. Враги целую сеть создали. Они не один год роют эту яму. Внедряют свои механизмы. Понимаете? Завтра в Беловежской пуще подпишут документ, который станет концом для Советского союза. Об этом никто не знает. Но наши парни сработали на «ура». Информация точная. Точнее не бывает. Действовать нужно. А Вы говорите, пересмотреть план. Да это тот самый момент, к которому мы шли, товарищ подполковник.

— Алексей… мы мыслили, как идеалисты. Строй изжил себя. Все. Это неизбежно. Все происходящее было неизбежно. Понимаешь? Невозможно построить чистый, незамутненный социализм в нашей стране. Люди мы не те. Нам все время чего-то хочется этакого. И жить начнем лучше всех, а один черт, будем воровать, взятничать, кумовство разводить. Дело не в строе. Дело в нас. Сейчас, видишь, всем эти гребаные джинсы подавай. И бананы. На кой черт им бананы? Обезьяны, что ли? Но, нет. Хотят. И свободы ходят. Демократии хотят, чтоб им пусто было. Мы изначально задумали хорошее дело. Правда, хорошее. Материал дал нам огромное количество возможностей. Да вон, хотя бы на себя посмотри. Ты же — Робот. Человек, но уже почти как робот. Бегаешь — быстрее, прыгаешь — выше, один — целый отряд угандошишь. Представляешь, как будет здорово, когда мы создадим таких солдат? А? Не как было с тобой, а прямо с детства будем взращивать. Ты получил материал уже взрослым человеком. Отсюда некоторые побочки.

Иванов опустил взгляд и посмотрел на мои руки. Под кожей было видно, как вены слегка отсвечивают зелёным. Материал последнее время вел себя все более активно. Сначала, когда его ввели в мой организм, проблем не было вообще. Я даже разницы не заметил. А через пару месяцев понял, да ни хрена подобного. Разница есть и она — огромная. Зрение, которым можно пользоваться ночью; скорость, которой нет ни у одного живого существа; огромная сила; быстрая, практически мгновенная работа мозга. Всего не перечислишь. Я медленно превращался в какое-то удивительное создание. Меня и еще нескольких ребят, которые тоже участвовали в эксперименте, отправляли в различные горячие точки. Мы работали отдельно от остальных. Были самостоятельной спецбригада. Никто не знал наших настоящих возможностей, кроме подполковника государственной безопасности — товарища Иванова. Он и был тем ядром, вокруг которого собрались все мы. Именно к Семенычу пришел Гагарин после своего возвращения. Они были знакомы и имели свое какое-то прошлое. То, что космонавт решил довериться Иванову, говорит о многом. Понятия не имею, какой именно там состоялся разговор, но так понимаю, Юрию Алексеевичу во время его полета, либо наглядно показали, либо популярно рассказали, какое будущее ждёт Советский Союз. Чем уж он приглянулся этому инопланетному разуму… чем мы им все приглянулись… не знаю. Но материал Гагарину вручили. Объяснили, что с ним делать. Я, честно говоря, даже представить не могу, как именно это происходило. Типа, летит такой, наш первый космонавт, в ракете, и ему в дверцу стук.

— Тук-тук… дома кто есть? Разрешите воти? Это ваша разумная мама пришла, материал вам принесла.

Короче, реально не представляю. Нам и не рассказывали.