— Там, за збаражским лисом, биля озера, здається де колысь торф брали. Там один мужик бачив, як литак нибы за озеро впав. Я його добре попытав. Вин каже, спочатку еден «мотур» став, а потим вже другий. Я його шукати послав, а сам скорише сюди.

— Что? Озеро «С»? Ах ты ж… — и герр гауптман явственно, со знанием дела, выматерился по-русски в три этажа…

Сжав ладонями голову, пан Казимир тупо смотрел перед собой. Расплывающееся пятно аккумуляторной лампочки тускло желтело в углу бункера, а нервно вышагивающий по бункеру поручик Мышлаевский воспринимался майором только как периодическое исчезновение световых бликов на обшивке лодки.

Решение не приходило. Мужик-соглядатай все еще сидел под арестом, и пан Казимир не знал, как ему поступить. Конечно, если бы вопрос состоял только в том, чтобы незаметно исчезнуть, то никаких проблем бы не возникало, но чтобы вот так бросить все… До сих пор, на что-то надеясь, они выжидали, и вот отпущенное время кончилось.

Усилием воли майор вернул предметам четкость и, повернув голову, уперся взглядом в поручика Вукса, молчаливым истуканом сидевшего прямо под лампочкой.

— Владек… — тихо спросил пан Казимир. — А тебе не кажется, что мужик наш не совсем то? Может, он того, врет и сейчас нас уже…

Майор сделал красноречивый жест, как бы хватая кого-то за шиворот. Вукс немного подумал и возразил:

— Не думаю. Я его допросил, и потом, дозоры посланы…

— Да, да… — пан Казимир кивнул, и лампочка перед его глазами, теряя очертания, снова расплылась.

Конечно, Вукс прав, и какое-то время у них еще есть. Все так, если б не эта радиограмма. Даже сейчас пану Казимиру казалось, что сквозь сукно он ощущает холодок, идущий от лежащего у него в кармане листка…

Дверь хлопнула, и, спросив разрешения, в бункер спустился поручик Рыбчинский в сопровождении летчиков. Они явно хотели узнать ответ на радиозапрос, но пан Казимир встретил их вопросом.

— Ну как, тихо?

— Все тихо… — поручик Рыбчинский приложил пальцы к мятой конфедератке. — Я сам только что обошел все дозоры.

— Хорошо…

Пан Казимир погрузился в молчание, и тогда, не выдержав, инженер-капитан сделал шаг вперед:

— Пан майор, позвольте узнать, как Лондон?

— Лондон? — глухо отозвался пан Казимир. — А никак…

— Как так, никак? — нервы инженер-капитана были натянуты до предела, и он мгновенно сорвался: — А что тогда? Москва?.. Скажите мне, где она эта Москва? Русофильство пана майора должно иметь предел! Сюда вот-вот заявятся немцы! Нет, мы все категорически требуем отправить нас в Лондон. Мы хотим воевать!

— Что касается летчиков, я хоть сейчас… — Пан Казимир остался невозмутимым. — Тут только одна трудность…

Пан Казимир полез в карман, достал смятый лист бумаги и протянул его инженеру.

— Это последняя радиограмма. Прошу вас. Читайте вслух.

Инженер пробежал текст глазами и только потом громко повторил:

— Считать риск полета оправданным только в случае включения в группу инженера Брониславского.

Бортинженер свернул листок и посмотрел на пана Казимира.

— Прошу меня извинить…

— Позвольте, пан майор… — вмешался первый пилот. — Мы отдаем себе отчет, что из-за трех летчиков никто самолет посылать не будет, но что мешает выполнить условие?

— Все… — пан Казимир посмотрел на Вукса и Мышлаевского. — Вы это знаете, подтвердите…

— Инженер Брониславский погиб, — отозвался Вукс.