|
С его приходом все полетело вверх тормашками. Сперва он принялся только координировать деятельность смежных ведомств, а затем подмял всех под себя, и, как говорят, даже президент иногда не в силах противостоять его воле… Донновен ценит майора Харбери, но Харбери известно, что SSI считает его слишком осторожным и недостаточно расторопным… Попробовали бы они поработать с русскими! Они не понимают, что все испытанные средства, какие годны в любой другой стране, в России слишком часто дают осечку.
Лично Харбери предпочел бы действовать иначе, солидно, продуманно, спокойно, но… служба есть служба. Поэтому все произошло так, как заранее было определено высшим начальством. — В шесть часов, — сказал Харбери, — у меня дома. Если его подслушивают, пусть поинтересуются, кто явится к нему домой! Он с утра отправился в свой “офис”, в свою контору, или канцелярию, как говорят русские, и прямо оттуда поехал в своем “шевроле” в Клязьму. По дороге одна из попутных машин показалась ему подозрительной. Он велел Антонио — шофер у него из американских итальянцев — остановиться и пропустить голубую “Волгу” вперед. В ней ехали трое молодых людей. Харбери даже кивнул им, и один из них в ответ помахал рукой. Но в Клязьме эта машина не попалась больше ему на глаза. Харбери отпустил Антонио и отправился на станцию. Но когда в восемнадцать часов две минуты к перрону подошел поезд из Загорска, он лишь в самый последний момент вскочил в третий вагон. На третьей скамейке справа у окна сидел молодой человек. Ничем не примечательный молодой человек в кепи, в легком сером пальто. Сидел и посматривал в окно. Харбери подошел поближе. Левая рука лежит на колене, в руке папиросная коробка. “Казбек”! Харбери наклоняется и слегка притрагивается к плечу этого человека… Узковатое лицо, серые глаза, белесые брови… Так вот он каков, этот Джергер! Не очень красивое, самое обыкновенное лицо, без каких-либо особых примет. Хорошее лицо для разведчика. — У вас не найдется спички? — Пойдемте, я тоже хочу курить, — небрежно произносит в ответ человек с папиросной коробкой. Он поднимается и выходит вслед за Харбери в тамбур. Там — трое каких-то парней и женщина с клеенчатой сумкой. Человек с папиросной коробкой раскрывает ее, достает папиросу, но Харбери папиросу не предлагает, тот достает сигарету. Человек с папиросной коробкой зажигает спичку, дает прикурить Харбери и закуривает сам. — Гостиница “Москва”, номер пятьсот сорок три, завтра и послезавтра, после шести вечера, входите без стука и смотрите, чтобы никого не было в коридоре, — негромко скороговоркой произносит Харбери. Понять его слова может только тот, кто их ждет. — Не угостите папироской? — нерешительно спрашивает один из парней, обращаясь к Джергеру. Джергер раскрывает коробку, парень берет папиросу, благодарит… Харбери уже нет в тамбуре. Осторожен этот майор! Джергер не успел даже как следует его разглядеть… “Ничего, мистер Харбери, ничего, завтра мы вас рассмотрим, завтра нам придется поговорить подольше! Гостиница “Москва”, пятьсот сорок три, после шести, и чтобы никого в коридоре… А пока что желаю вам счастливого возвращения!”
Глава 4. Особая примета
Все шло, казалось, обычным порядком, ничего будто не изменилось, но это была ужасная жизнь! Прежде Леночка просыпалась позже Марии Сергеевны, а теперь вставала раньше ее, крадучись, босиком выходила в переднюю, останавливалась у входной двери и прислушивалась… За дверью было тихо. Шла на кухню, готовила завтрак, ждала привычных звонков. Сперва звонила разносчица молока, немного погодя — продавщица из булочной. |
