|
Теперь, по прошествии четырнадцати лет, Штирлиц, как он сам определил, покрылся "актерскими мозолями удач". Порой ему было страшно: по прошествии получаса знакомства он все знал о том человеке, которого только что увидел. Однажды он зашел к предсказателю будущего, знаменитому своими гаданиями. Это было в Берлине, прекрасным осенним вечером, когда солнце залило зловещим красным светом Бранденбургские ворота, а липы на Унтер-ден-Линден сделались сине-золотыми, и кругом было тихо и красиво, и над Шпрее летали утки, а возле остановки у Фридрихштрассе тихие старухи кормили красных лебедей черными хлебными корками. Штирлиц перед этим был в маленьком кабачке "Цум летцен инстанц", что за судом, неподалеку от "еврейского двора", где некогда жил автор гитлеровского гимна Хорст Вессель. Там Штирлиц пил много пива, а до этого, на приеме в польском посольстве, он пил водку и поэтому вышел из кабачка румяным и размякшим. "Цум летцен инстанц" по-русски значит "К последней инстанции", - думал он, - это занятно. Напротив имперского суда - "последняя инстанция". Пить здесь можно или с тоски, или с радости - оправдали или посадят. Дальше, чем в "последнюю инстанцию", идти некуда. Я сейчас пил от радости. Интересно, мог бы я сейчас свободно говорить по-русски? Или как эмигрант - с эканьем и меканьем? Бедные эмигранты - несчастные люди, которые считают, что только они-то и любят родину по-настоящему. Их даже ненавидеть толком нельзя. Бессильные люди, которым ничего не дано, кроме как ругать нас днем, бояться и плакать ночью". Предсказатель спросил, какое гадание предпочитает господин оберштурмбанфюрер СС: вкупе с небом, карточные лабиринты или одна лишь рука? - Начнем с руки, - сказал Штирлиц, - вам нужна левая? - Конечно, - ответил тот, - непременно левая. Он долго гладил руку Штирлица, прикасаясь к бугоркам и линиям ладони, близко рассматривал ее, замирал, потом закрывал глаза, снова гладил холодными, выпуклыми кончиками пальцев ладонь, а потом начал говорить: - Вы прошли сложную, исполненную благородства и борьбы жизнь солдата идеи. У вас было трудное детство - оно прошло в горе, скрытые пружины которого вам еще не понятны и сейчас. Вы видели много несчастий, вы сами прошли через несчастья. Вас спасала ваша воля. Вы очень волевой человек, но ваша волевая устремленность базируется на мягком сердце. Вы очень добры. Это - ваша затаенная боль, это - вопрос, на который вам еще надлежит ответить. Линии разума, которые у большинства людей сопутствуют - совершенно автономно - линии жизни, у вас слились воедино после какого-то шока, который вы пережили. Скорее всего, это был шок, связанный с борьбой, с вашей внутренней борьбой против общего зла. "Боже ты мой, как ловко и общезначимо он врет и 'как это должно нравиться нашим деятелям! Он скользит по срезу общепартийных биографий людей в черных формах. |
