|
Один из них - это вы. Те, остальные - не писатели. - Милый Тромп, - улыбнулся Трауб, - я не смогу выполнить вашей просьбы. Я был полезен вам в той мере, в которой ощущал свою возможность помогать вам. Дальше начинается полицейский роман, а я писал психологические драмы, настоянные на сексуальных проблемах. А с тех пор как фюрер решил, что сексуальные проблемы разлагают будущее нации - ее молодежь, я стал писать нудные газетные корреспонденции. - Будет очень плохо, если вы откажетесь. Краков превратится в пепел. Один раз вы помогли нам, репко помогли, неужели откажетесь во второй? - Надеюсь, вы не станете меня пугать тем, что однажды я вам уже помогал? - Если б я был уверен, что поможет, - пугал бы. - Слава богу, не врете. Пугать можно кого угодно, но нельзя пугать художника, потому что он сам столько раз пугал себя своим воображением, что больше ему, вообще-то говоря, бояться нечего. Писатель как женщина: захочет отдаться - вы ее олучите, не захочет - ничего у вас не выйдет. - Писатель, я не верю, что вы нам откажете. - Давайте рассуждать логично: ну приду я к этому сыну. Что я ему скажу? Меня тут знает каждая собака, он позвонит в гестапо, и завтра же я окажусь у них. - Зачем так пессимистично? Не надо. Мы предлагаем иной план... - Кто это "мы"? - Мы - это мы. - Ну, давайте. Послушаем. Для записных книжек. - План прост. Вы, я помню, говорили отцу, что работали в Гамбурге во время восстания двадцать второго года. - Да. Только я тогда выступал против папаши этого самого эсэсовца. Я был за Веймарскую республику. Я очень не любил коммунистов. - Не отвлекайтесь в прошлое. Давайте о будущем. Вы приходите к этому пареньку, а лучше ненароком встречаете его у подъезда дома - мы вам в этом поможем - и останавливаете его, задав ему только один вопрос: не Либо ли он. Вы, конечно, будете в форме. От того, что он вам ответит, будет зависеть все дальнейшее. - Он мне ответит, чтобы я убирался к чертовой матери. - Вы майор, а он лейтенант. Он никогда так не ответит. - Ну, допустим. Дальше? - Следовательно, он не пошлет вас к черту. Он спросит, кто вы. Вы представитесь ему. Вас, фронтового корреспондента, героя Испании, Абиссинии и Египта, знают в армии. Он начнет говорить с вами. Обязательно начнет говорить. А вы его спросите только об одном - не помнит ли он своего, безмерно на него похожего отца, одного из руководителей гамбургского восстания, кандидата в члены ЦК Компартии Германии. Вы сами увидите его реакцию на ваши слова. Все дальнейшее мы берем на себя. Понимаете? Оправдание для вас - хотели дать в газету материал о том, как сын врага стал героем войны, - мальчик ходит с орденами, ему это импонирует. Вы не обязаны знать их тайн, вы - пишущий человек, вы не вызовете никаких подозрений. |
