|
Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях, ...я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным. ЛИБО - Прошу вас, господин Трауб, прошу. - Благодарю, господин Либо. - Что вас привело ко мне? - Любопытство. - То есть? - Либо пропустил Трауба перед собой, включил свет в квартире, быстро оглядел окна - опущены ли синие светомаскировочные шторы, и жестом предложил Траубу садиться. - Сейчас я все вас объясню. - Мне льстит, что вы, такой известный фронту журналист, заинтересовались моей скромной персоной. Я в свое время читал ваши книги. - О! - Я отдавал должное мастерству, с которым они были написаны, но меня поражало, где вы находили таких слабых, развинченных, мятущихся людей? Простите, конечно, за столь откровенное признание, но ваши фронтовые корреспонденции нравятся мне значительно больше. - И на том спасибо. - Один предварительный вопрос: откуда вам известна моя фамилия? Кофе или пива? - Кофе, если можно. - Сейчас я заварю. - Что касается вашей фамилии, - глядя в спину эсэсовцу, медленно сказал Трауб, - то, поверьте, я не знал ее. Вернее, я не был уверен, что вы - Либо. Лейтенант обернулся и с улыбкой спросил Трауба: - Вы мистик? - В некотором роде. Видите ли, я действительно не знал, что вы - Либо. Меня поразило ваше сходство с другим Либо. Видимо, то был ваш отец - один из руководителей гамбургского коммунистического восстания. Либо продолжал заваривать кофе. Он равномерно помешивал ложкой в большой белой чашке. Потом аккуратно, изящным и точным движением вытащил ложку, подержал ее несколько секунд над чашкой, чтобы капли кофе не измазали белую скатерть, и положил ее на соломенную салфетку. Обернулся, взял в одну руку обе чашки, поставил одну перед Траубом, а вторую перед собой, опустился в кресло и спросил: - Откуда вам это известно? - Я помню вашего отца. Я брал у него интервью. - Мы похожи? Трауб секунду помедлил и ответил: - В чем-то - поразительно. - В чем именно? - Это неуловимо. |
