- Ведьма! - сказал он, вдруг указав на нее пальцем и оборотившись к дому.

Панночка засмеялась, и девушки с криком увели за собою представлявшую ворона.

- Чем наградить тебя, парубок? Я знаю, тебе не золото нужно: ты любишь Ганну; но суровый отец мешает тебе жениться на ней. Он теперь не помешает; возьми, отдай ему эту записку...

Белая ручка протянулась, лицо ее как-то чудно засветилось и засияло... С непостижимым трепетом и томительным биением сердца схватил он записку и... проснулся.

VI

ПРОБУЖДЕНИЕ

- Неужели это я спал? - сказал про себя Левко, вставая с небольшого пригорка. - Так живо, как будто наяву!.. Чудно, чудно!.. - повторил он, оглядываясь.

Месяц, остановившийся над его головою, показывал полночь; везде тишина; от пруда веял холод; над ним печально стоял ветхий дом с закрытыми ставнями; мох и дикий бурьян показывали, что давно из него удалились люди. Тут он разогнул свою руку, которая судорожно была сжата во все время сна, и вскрикнул от изумления, почувствовавши в ней записку. "Эх, если бы я знал грамоте!" - подумал он, оборачивая ее перед собою на все стороны. В это мгновение послышался позади его шум.

- Не бойтесь, прямо хватайте его! Чего струсили? нас десяток. Я держу заклад, что это человек, а не черт! - так кричал голова своим сопутникам, и Левко почувствовал себя схваченным несколькими руками, из которых иные дрожали от страха. - Скидывай-ка, приятель, свою страшную личину! Полно тебе дурачить людей! - проговорил голова, ухватив его за ворот, и оторопел, выпучив на него глаз свой. - Левко, сын! - вскричал он, отступая от удивления и опуская руки. - Это ты, собачий сын! вишь, бесовское рождение! Я думаю, какая это шельма, какой это вывороченный дьявол строит штуки! А это, выходит, все ты, невареный кисель твоему батьке в горло, изволишь заводить по улице разбои, сочиняешь песни!.. Эге-ге-ге, Левко! А что это? Видно, чешется у тебя спина! Вязать его!

- Постой, батько! велено тебе отдать эту записочку, - проговорил Левко.

- Не до записок теперь, голубчик! Вязать его!

- Постой, пан голова! - сказал писарь, развернув записку, - комиссарова рука!

- Комиссара?

- Комиссара? - повторили машинально десятские.

"Комиссара? чудно! еще непонятнее!" - подумал про себя Левко.

- Читай, читай! - сказал голова, - что там пишет комиссар?

- Послушаем, что пишет комиссар! - произнес винокур, держа в зубах людьку и высекая огонь.

Писарь откашлялся и начал читать:

- "Приказ голове, Евтуху Макогоненку. Дошло до нас, что ты, старый дурак, вместо того чтобы собрать прежние недоимки и вести на селе порядок, одурел и строишь пакости..."

- Вот, ей-богу! - прервал голова, - ничего не слышу!

Писарь начал снова:

- "Приказ голове, Евтуху Макогоненку. Дошло до нас, что ты, старый ду..."

- Стой, стой! не нужно! - закричал голова, - я хоть и не слышал, однако ж знаю, что главного тут дела еще нет. Читай далее!

- "А вследствие того, приказываю тебе сей же час женить твоего сына, Левка Макогоненка, на козачке из вашего же села, Ганне Петрыченковой, а также починить мосты на столбовой дороге и не давать обывательских лошадей без моего ведома судовым паничам, хотя бы они ехали прямо из казенной палаты. Если же, по приезде моем, найду оное приказание мое не приведенным в исполнение, то тебя одного потребую к ответу.