Сдержавшись, я спросила:

–– О каком пари говорили в салоне?

–– Чистое сумасшествие! Именно то, что свойственно д’Артуа… Год назад он приобрел у своего ловчего землю в Булонском лесу, а недавно поклялся ее величеству, что сумеет за три месяца построить там павильон, достойный принимать королеву.

–– За три месяца? Я не ослышалась?

–– Все задают этот вопрос, когда узнают об условиях спора. Три месяца, да! Пока королева будет в Фонтенбло, павильон будет закончен.

–– Если это и возможно, – сказала я убежденно, – то будет стоить невообразимо дорого.

–– Безусловно. Но его высочество на все готов, когда добивается своего. – По губам Дианы скользнула улыбка. – На все готов.

Склонившись ко мне, она прошептала мне прямо на ухо:

–– По слухам, его высочество без ума от Розали Дюте. Возможно, этот павильон он строит, чтобы вскружить ей голову.

Хотя дыхание герцогини было вполне душистым, я сделала движение, чтобы поскорее отодвинуться от нее. Розали Дюте, надо же! Я слышала это имя раньше: оно принадлежало знаменитой актрисе, красавице лет тридцати, что мне тогда казалось возрастом увядания. И все же будто острая игла кольнула мне в сердце, когда я узнала об этом. Мне хотелось думать, что принц крови никем и никогда не был так увлечен, как мной. Но это убеждение было бы явно поколеблено, если б нашлась женщина, ради которой он затеял столь безумный спор.

Однако я не позволила герцогине насладиться моим замешательством. Я своенравно повела плечами и сказала ей, что, ради каких бы целей ни затевались подобные пари, недопустимо пускать на ветер огромные суммы в то время, когда король не может справиться с финансовыми трудностями в государстве.

Герцогиня удивленно посмотрела на меня, словно впервые слышала о подобных проблемах, и ничего не ответила.

2

Маргарита с двумя горничными, ползая по полу, подкалывала булавками подол моего подвенечного платья, а модистка Роза Бертен, стоя чуть в отдалении, металлическим голосом отдавала приказания.

Я была как каменная и стояла не шевелясь. Приготовления были уже почти закончены. Корсет затянут до двадцати одного дюйма, на платье, сшитом Розой Бертен, разглажены все складки. Оно было из ослепительно белого бархата с вплетенными в него серебристыми нитями. Обнаженные плечи окутаны белым прозрачным муслином. Белоснежные перчатки, в руках – букет флердоранжа… Невесомая фата держится в золотистых локонах с помощью жемчужной диадемы.

– Это все потому, что ваш отец, в отличие от прочих, не влез по уши в долги, – проворчала Маргарита, поднимаясь с колен.

– Можно ли сказать то же самое и о моем будущем супруге? – спросила я насмешливо.

– Ну, сам принц д'Энен еще не успел наделать долгов – ему всего двадцать два года, и, говорят, он весьма скромен. Вы хоть видели его после возвращения, мадемуазель?

– Нет, Маргарита, – произнесла я с отвращением. – Я не видела его с прошлого года. И как жаль, что мне придется видеть его так часто.

– Принц д'Энен такой душка! – воскликнула Маргарита, желая меня утешить. – Нет, я не скажу, конечно, что он блещет умом, однако с таким мужем легко живется, уж вы поверьте: я дважды была замужем. Вы ровно ничего не потеряете. Ваш муженек будет вам в рот смотреть… И ваш отец уже не сможет вам докучать…

– Если бы все было именно так…

Я повернулась к камеристкам, гневно топнула ногой:

– Вы уже закончили работу? Убирайтесь! Я не хочу вас видеть, дайте мне побыть одной!

Испуганные, они почти бесшумно покинули комнату, и я дважды повернула ключ в замке.