Старуха, не двигаясь с места, уставилась на замершую у порога Майю.

– Да ты красавицу привез! – прошамкала она. – Это для Лаллока?

– Ага, только он о ней пока не знает, – ответил Геншед. – Она нам случайно подвернулась, так что в списках ее нет. – Он схватил Майю за руку, потащил к столу, усадил напротив Пардена, а сам устроился рядом.

Старуха завозилась у очага, наполнила едой плошки и поставила на столешницу.

– А хлеб где? – спросил Геншед, хватая плошку. – И нож дай, а то окорок резать нечем.

Старуха молча повиновалась, потом вытерла руки о юбку и направилась к выходу, бормоча:

– Так я волов распрягу…

Майя, обессиленная и ошеломленная происходящим, боялась рот раскрыть. Еда не лезла в горло. Сердце гулко билось. От страха она зажмурилась, больше не помышляя о том, как бы отсюда сбежать, и сжалась в комок, будто испуганный ребенок. Хуже всего была неизвестность: Майя совершенно не представляла, что ее ждет, но подспудно понимала, что доля ее незавидна. Парден зловеще горбился на противоположном конце стола, а Геншед жадно оглаживал Майе спину и шею.

Наконец старуха вернулась со двора. Майя встала, сделала к ней неверный шаг, ухватилась за столешницу и медленно сползла на пол.

Парден подхватил ее на руки.

– Дверь открой, – велел он Геншеду. – И свечу возьми.

– Отнеси ее в комнату справа. Там одеяло есть, и замок с цепью у входа висит, – прошамкала старуха, не оборачиваясь. – Ту, что слева, Мегдон для новенькой оборудовал.

6

Чернокожая девушка

Неподалеку раздался какой-то шорох; в двух шагах от изножья кровати виднелась хлипкая дверь на цепи, обмотанной вокруг ручки. За щелкой тускло мерцала свеча. В крошечной комнате помещались только кровать, табурет и скамья у стены под окном.

Снаружи кто-то осторожно разматывал цепь.

Майя сжалась в комок и нервно покусывала пальцы. Звенья цепи медленно соскользнули с дверной ручки. От ужаса Майя даже не закричала, понимая, что помощи ждать неоткуда.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял Геншед со свечой в руке. Он встретился с Майей взглядом и довольно усмехнулся. По комнате заметались длинные дрожащие тени.

– Ну, как устроилась, красавица? – прошептал он, опуская свечу на табурет рядом с кроватью.

Майя вцепилась в одеяло, подтянув его до самого подбородка, и испуганно прижалась к стене. Геншед присел на краешек постели.

– Не бойся, – сказал он и, приоткрыв рот, уставился на Майю. – Я пришел проверить, как ты себя чувствуешь. Ты ж в обморок упала, помнишь?

Она кивнула.

– Ушиблась? Синяков не наставила?

Майя помотала головой.

– Дай-ка я проверю, – сдавленно пробормотал Геншед, шлепая губами.

Она брезгливо утерла брызнувшую на руки слюну и снова помотала головой. Геншед резко наклонился и сдернул одеяло.

– Не смей! – завопила Майя.

Геншед зажал ей рот и рванул сарафан на груди так, что ветхая ткань с треском разошлась. Он вдавил Майю в тюфяк и, навалившись на нее всем телом, как Таррин когда-то, попытался коленями развести ей ноги в стороны. Майя, содрогаясь от невыразимого ужаса, резко дернула головой и лбом ударила Геншеда в переносицу.

Из разбитого носа хлынула кровь.

– Ах ты, грязная терть! – зашипел он, разжав руки. – Сейчас я тебе покажу…

Он медленно вытащил из-за пояса нож, покачал сверкающим лезвием у самых глаз Майи и начал легонько тыкать острием ей в ладони, запястья, руки и плечи. Майя застонала и, к явному удовольствию Геншеда, попыталась вырваться.