Редьярд Киплинг. Мэ-э, паршивая овца
Мз-э, паршивая овца. Дай хоть шерсти клок! Да сэр, да, сэр, -- три мешка, Полон каждый мешок. Хозяйке -- мешок, и хозяину тоже, И кукиш мальчишке: быть плаксой негоже. Считалочка (Стихи в переводе Р. Сефа.) Взгляни, как публика грустит, Покуда Панч за сценой скрыт. Но раздается голосок - Он хрипловат и так высок. От всей души смеются люди - На ширме появилась Джуди. Дж. Свифт. Ода Панчу
МЕШОК ПЕРВЫЙ Когда я в отчем доме жил, то мне жилось получше. Панча укладывали сообща -- айя, хамал и Мита, рослый, молодой сурти в красном с золотом тюрбане. Джуди давно подоткнули одеяльце, и она сонно посапывала за пологом от москитов. Панчу же позволили не ложиться до "после обеда". Вот уже дней десять поблажки так и сыпались на Панча, и взрослые, населяющие его мир, смотрели добрей на его замыслы и свершения, по преимуществу опустошительные, точно смерч. Он сел на край кровати и независимо поболтал босыми ногами. -- Панч-баба, бай-бай? -- с надеждой сказала айя. -- Не-а, -- сказал Панч -- Панч-баба хочет сказку, как жену раджи превратили в тигрицу. Ты, Мита, рассказывай, а хамал пускай спрячется за дверью и будет рычать по-тигриному в страшных местах. -- А не разбудим Джуди-баба ? -- сказала айя. -- Джуди-баба и так разбудилась, -- пропищал голосишко из-за полога.-Жила-была в Дели жена раджи. Говори дальше, Мита.-- И не успел Мита начать, как она вновь уснула крепким сном. Никогда еще эта сказка не доставалась Панчу ценой столь малых усилий. Тут было над чем призадуматься. Да и хамал рычал по-тигриному на двадцать разных голосов... -- Стой! -- повелительно сказал Панч. -- А что же папа не идет сказать кого-я-сейчас-отшлепаю ? -- Панч-баба уезжает, -- сказала айя. -- Еще неделя, и некому будет больше дергать меня за волосы. -- Она тихонько вздохнула, ибо очень дорог был ее сердцу хозяйский мальчик. -- На поезде, да? -- сказал Панч, становясь ногами на кровать.--В Гхаты и по горам, прямо в Насик, где поселилась тигрица, бывшая жена раджи? -- Нет, маленький сахиб, -- сказал Мита и посадил его себе на плечо -В этом году -- не в Насик. На берег моря, где так хорошо швырять в воду кокосовые орехи, а оттуда -- за море на большом корабле. Возьмете Миту с собой в Вилайет? -- Всех возьму,-- объявил Панч, высоко вознесенный сильными руками Миты -- Миту, айю, хамала, Бхини-который-смотрит-за-садом и Салам-капитан-сахиба, заклинателя змей. -- Велика милость сахиба, -- сказал Мита, и не было в его голосе усмешки. Он уложил маленького человека в постель, а айя, присев в лунном квадрате у порога, принялась убаюкивать его бормотанием, нескончаемым и певучим, как литания в парельской католической церкви. Панч свернулся клубочком и заснул. Утром Джуди подняла крик, потому что в детскую забралась крыса, и замечательная новость вылетела у Панча из головы. Хотя не так уж важно, что он ей не сказал, ведь ей шел всего четвертый год, ей было все равно не понять. Зато Панчу сравнялось пять лет, и он знал, что в Англию ехать куда интересней, чем в Насик. И вот продали карету и продали пианино, оголились комнаты, меньше стало посуды, когда садились за стол, и папа с мамой подолгу совещались, разбирая пачку конвертов с роклингтонскими штемпелями. -- Хуже всего, что ни в чем нет твердой уверенности,-- поглаживая усы, говорил папа -- Письма-то, вообще говоря, производят самое приятное впечатление, условия тоже вполне приемлемы... "Хуже всего, что дети будут расти без меня",-- думала мама, хотя вслух так не говорила. -- Мы не одни -- сотни в таком же положении,-- с горечью говорил папа. -- Ничего, милая, пройдет пять лет, и ты опять поедешь домой. |
