— Русы, — коротко ответил Генрих.

— Кто такие «русы»?

— Славяне. Родичи вендам. Живут за Данапром. Даны называют их страну Гардарикой.

— Знакомые имена, — герцог задумчиво повертел в руках пустой бокал. — И что необычного в очередных варварах, сидящих в своих лесах и степях?

— Последние два года варвары копили силы и набирали войска. А сейчас вылезли из лесов и степей и затеяли большой поход на Константинополь. Они становятся угрозой. Серьезной угрозой.

Альберих рассмеялся, не восприняв всерьез озабоченный тон друга:

— Право, мон шер, стоят ли северные варвары беспокойства? Не в первый раз Восточной империи переживать нашествие! Отобьются или откупятся. Опыт у них есть. Помнишь, лет тридцать назад какой-то славянский князек вообще приколотил щит к их воротам. Где он теперь? А Константинополь как стоял, так и стоит! С воротами вместе.

— Этот князек — всего лишь воевода отца нынешнего князя русов, — покачал головой принц. — Был воеводой, — уточнил он. — У русов и их князя не первый поход. Но если верить королевской разведке, у него есть все шансы стать последним!

— У кого «у него»? — посерьезнел герцог. — И что значит «последним»?

— У похода. А последним потому, что Империя греков может его не пережить. Причем мои люди подтверждают то, что говорят лазутчики Оттона! Язычники собрали огромные силы. Ходят слухи об участии в мероприятии степных дикарей. Вплоть до мадьяр. Слухи непроверенные, но настойчивые, — Генрих сделал паузу. — Если они сметут Романа и уйдут — наплевать. Чем слабее ромеи, тем лучше нам. Но Отто считает, что они собираются остаться. Догадываешься о возможных последствиях? Вместо рыхлой империи, где продажны все сверху до низу — власть дикарей!

Альберих задумался.

— Пожалуй, это неприятно, — произнес он. — Хотя не так страшно. Через пару десятков лет крестятся и станут такими же, как греки. Мой алхимик любит повторять слово «ассимиляция».

— Это ты зря! Мы несем на славянские земли свет истинной веры уже не одно столетие. Увы, когда он туда приходит, славян там уже нет. Есть только трупы. С русами получалось еще хуже. А последние два года они просто вышвыривают проповедников. Или казнят. Как лазутчиков.

— Это несправедливо, — иронически протянул герцог. — Какие же они лазутчики? Чьи?

— Как правило, ромейские, — усмехнулся принц. — Или наши. Но чтобы за это казнить… Думаю, дело именно в вере. Кто-то убедил князя в опасности христианства. И нам грозит не смена династии в Восточной Империи. Нам грозят новые гунны. Но, в отличие от воинов Божьего Бича, эти вооружены лучше нас и фанатичны в своей вере.

— А вот это уже звучит тревожнее, — Альберих озаботился всерьез. — Но что ты хочешь от меня? Полки, которые я выделял тебе для дела, несерьезная подмога в большой войне. А больше у меня нет. Я правлю Римом, а не Италией!

Генрих расхохотался:

— Полки? Ради всего святого! С Италией мы разберемся, к Гуго уже отправились верные люди. Так же, как в Бургундию и Лан. Ты же правишь не столько Римом, сколько Римскими Папами! Оттон хочет, чтобы Святая Церковь объявила «крестовый поход».

— Что объявила? — удивился герцог, не разобрав.

— «Крестовый поход», — охотно разъяснил гость. — Отто хорошо придумал, по-моему. Если не пускаться в долгие объяснения, то война во имя Господа Нашего Иисуса Христа и во славу Его.