— Линза. — Он долго рылся в ящике и наконец нашел. Пригляделся к линзе, фыркнул и долго вытирал ее краем своей рубахи.

Эпштейн вставила линзу себе в глаз и снова наклонилась над снимками, изучая одно за другим белые пятнышки.

— Ну и нашпиговало его! Сколько здесь всего!

— Ужасная авария, — согласился Гидеон.

Она медленно двигалась от одного пятнышка к другому. Процесс получился тягостный. Прошла вечность, прежде чем Эпштейн, покончив с одним снимком, взялась за второй, еще раз вечность, пока настал черед третьего. Здесь ее внимание тут же привлек какой-то незначительный штришок. Эпштейн долго его рассматривала, потом выпрямилась. Линза выпала у нее из глаза. Она сияла. Преображение было таким разительным, что О’Брайен попятился от неожиданности.

— Что там? — спросил он почтительным шепотом.

— Невероятно! — прошептала она в ответ. — Думаю, я знаю, что это такое. Все вдруг соединилось и приобрело смысл.

— Что?! — хором крикнули Гидеон и О’Брайен.

Эпштейн широко улыбнулась:

— Вам действительно хочется узнать?

— Не томи, Эпштейн, нам не до игр! — взмолился О’Брайен, увидев в ее глазах блеск. В такое возбуждение эта женщина при нем еще не приходила.

— Это только догадка, — кивнула она, — но, кажется, хорошая… Одно это соответствует тем фактам, в которые вы меня посвятили, и этой диковине на снимке.

— Что? — повторил О’Брайен еще настойчивее.

Она дала ему линзу.

— Видишь вот это? Похоже на короткий гнутый проводок.

О’Брайен наклонился к снимку и увидел согнутую в нескольких местах проволочку среднего диаметра, длиной миллиметров шесть.

— Обрати внимание на концы проводка.

Он увидел на концах тени с размытыми краями.

— Ну и что?

— Я про тени. Рентгеновские лучи отразились от кончиков проводка. Проводок каким-то образом абсорбировал рентгеновские лучи и перенаправил их через кончики.

— Не понимаю. — О’Брайен выпрямился и вынул из глаза линзу.

— В это почти невозможно поверить! Материал, способный улавливать, фокусировать и перенаправлять рентгеновские лучи? Мне известен один-единственный материал, способный на такое.

О’Брайен и Гидеон переглянулись. На лице Эпштейн появилась озорная улыбка.

— Обращаю ваше внимание на то, что это провод.

— Господи, Эпштейн! — не выдержал О’Брайен. — Ты доведешь нас до нервного припадка. Что с того, что это провод?

— Для чего нужны провода? — спросила она.

О’Брайен со вздохом покосился на Гидеона. Тот точно так же боролся с нетерпением.

— Провода проводят ток, — изрек Гидеон.

— Совершенно верно.

— Ну и что?

— Это особенный проводник. Он пропускает через себя электрический ток, но по-своему.

— Ты меня вконец запутала, — пожаловался О’Брайен.

— Мы столкнулись с суперпроводником, работающим при комнатной температуре! — торжественно провозгласила она.

О’Брайен и Гидеон Кру переглянулись.

— И все? — простонал О’Брайен.

— Все?! — Эпштейн округлила глаза, не веря в подобное невежество. — Действительно, подумаешь! Священный Грааль энергетических технологий — эка невидаль!

— Я ждал чего-то, что перевернет мир… — проворчал О'Брайен.