Автомат был всего один, боевых пистолетов – три, зато штурмаков двенадцатого калибра – на каждого и еще две снайперские винтовки – Тигр и Моссберг-100. Тигр был необычным – минутным, отобранным, от Смоллета. Наличие охотничьего билета, штурмового дробовика двенадцатого калибра и ста патронов к нему – входило в число обязательных требований для кандидата в Союз Русского Народа, филиала Союза Ветеранов – организации, признанной экстремистской. Самое смешное, что среди приехавших в этот ночной час в Агрыз был полный интернационал: двое русских, двое татар, двое удмуртов и один башкир. Но в организации – это никого не интересовало…
Как это бывает? А вот так и бывает… Регионы играли в смертельно опасную игру с Центром, и никого за это не наказали – хотя пара пожизненных быстро привела бы ошалевших от безнаказанности сепаратистов в чувство. В Чечне еще спокойно было, тут главный Рамзан – а вот в других местах… Тот же Татарстан – чиновники, которых было за что наказывать, бизнесмены, ненавидящие власть – все они тайно поддерживали ваххабитов. В русскоязычных и русских регионах – выходили на митинги и демонстрации против Единой России, а в мусульманских регионах – в качестве протеста давали деньги ваххабитам. Большие деньги! Кто-то задумывается – как же так могло быть, что до семнадцатого года русские капиталисты, владельцы заводов, газет, пароходов – отстегивали большевикам, которые призывали у всех все отобрать и поделить все поровну. А вот так и было! Ненавидели власть – да так, что даже большевики не казались слишком уж плохими. Да и никто, раскачивая лодку, не думал, что она перевернется…
Так и Джафер Алхасов, уже купивший многоквартирный доходный дом в Берлине, накопивший несколько сот тысяч долларов на номерных счетах и с замиранием сердца ждавший того дня, когда он сможет покинуть ненавистную быдлорашку – упустил своего младшего сына. Тот – собирался остаться в Рашке до тех пор, пока не воссияет над бескрайними русскими просторами – совершенство таухида. А потом – можно будет и на Берлин идти… если там раньше не воссияет.
– Тот, кто выйдет на пути Джихада, упадет с коня и сломает себе шею, тот шахид, и тот, кто умрет от болезни тоже шахид – с пугающей уверенностью в голосе ответил сын – я готов предстать перед Аллахом и мне есть, что сказать ему. А ты боишься, потому что тебе сказать нечего…
– Какой Аллах, о чем ты? Ты что, собираешься взорвать вокзал? Сколько тебе говорил Али-хазрат, кто убил одного человека, тот убил всех людей! Разве не это сказано в Коране?
– Али-хазрат – муртад и мунафик. Когда мы его убьем – он предстанет перед Аллахом и Всевышний обрадует его мучительным наказанием.
– Ты что говоришь, опомнись! Ты собрался убивать людей?! Ты собрался убить Али-хазрата, которого уважает весь город? Ты знаешь, что после этого нам будут все плевать вслед!?
– Этот твой хазрат ест свинину, дает деньги в рост и не расходует на пути Аллаха – зато выстроил себе дом не хуже этого! Он построил себе дом на деньги закята, деньги, которые должны были пойти на помощь моджахедам и их семьям!
Отец замычал от бессильного горя – он понял, что говорит с чужим человеком.
– Это все неправда. Он помогает наркоманам, нуждающимся, у него для каждого есть доброе слово! И для тебя тоже?
– Доброе слово?! – сын оставил фугас, над которым он колдовал – ты говоришь, доброе слово? Да, оно сильно поможет тем, кто томится в застенках! Кого убивают русисты, к кому врываются в дома, насилуют женщин и уводят детей только за то, что они уверовали в Аллаха, Великого, Хвалимого!
Сын произнес фразу на незнакомом языке, которую отец не понял. |