|
И не ошибся. Из пятнадцати молодых глинян, ушедших в поход, домой не вернулся ни один. Когда истекли все сроки, в дальний город послали гонца. И тот разузнал, что богатый гость, к которому нанялись его родичи, снарядил целых пять лодий с добрым товаром… но, видно, забыл хорошенько попросить у своего Бога удачи. При самом выходе в море на него наскочили датские викинги. Четыре корабля благополучно прорвались. Пятый - тот, где были глиняне - отбили от остальных, окружили и ограбили, перебив отчаянно сражавшуюся ватагу…
Женщины рода не лили напрасных слез по ушедшим. Все их слезы к тому времени были давно уже выплаканы. Они просто почувствовали, что очень скоро соединятся со своими любимыми. Там, где нет ни времени, ни печали. Так оно и случилось, считанные седмицы спустя… Глиняне были в этих местах пришлыми, а на пришлых всегда и везде смотрят косо. Все знают: если долго идти в одну сторону, пожалуешь прямиком на тот свет. Ну и кто их, чужаков, разберет, откуда они взялись? Люди ли они вообще? Может, недобрые духи, похитившие человеческий облик? А если даже и люди - почем знать, с добром ли пришли?.. Здешние соседи глинян - род Медведей из сильного полабского племени - поначалу отнеслись к ним терпимо. На одном языке говорили, одним Богам поклонялись… Лес, опять же, большой, всех прокормит… Даже он, старейшина, поначалу обрел было надежду. Однако ошибся. Все лето, начиная с весны, стояла пыльная сушь. Обмелевшая, покинутая рыбой река едва давала воды полить вянущие огороды. Белый боровой мох шуршал и распадался в прах под ногами охотников, тщетно выслеживавших откочевавшую дичь. Ни ягодки, ни гриба! А потом однажды небо затянула сухая сизая мгла… И лишь болотные топи, еще сохранявшие какую-то влагу, оградили глинян и Медведей от стены огня, надвинувшейся с полудня. Там, где пронесся пожар, до сих пор еще курились подземным жаром высохшие торфяники… Вот тогда старейшина и сказал своим детям: надо заново собираться в путь. До прихода глинян в здешних краях не бывало подобного мора. Кабы не решили Медведи, что это они, находники, принесли в котомках беду. Кабы не вздумали на корню истребить незваное лихо… а заодно поживиться хоть тем немногим, что сыщется у глинян в коробах и клетях… Люди с ним согласились. Но просто ли заново стронуть с места целое племя, от которого остались-то измученные бабы да малосильная ребятня?.. Да и вестей хотелось дождаться - сначала от ушедших в поход, а после - от Ингара. От того самого Ингара, на которого возложили они всю свою надежду и веру, все свое желание продолжиться на этой земле. Сам старейшина некогда указал ему его путь… а теперь сомневался: не зря ли? Так ли все кончилось бы у отважных исходников, окажись Ингар с ними, а не там, где он теперь был?.. Больно уж долгим да страшным он оказался, путь тот, что должен был возвратить племени жизнь. Растянулась Ингарова дорожка на много лет. И отмечена была кровью. Старейшина не сомневался в идущем, он знал, что тот не свернет и следа не потеряет, и только гадал: дойдет ли? Хватит ли сил?.. А теперь утратило смысл даже гадание. Наступит рассвет, и Ингар останется совсем один на чужой холодной земле. Ему будет некуда возвращаться… …Глиняне так и не успели уйти в лес. Медведи пришли рано утром, в час, когда солнце еще не успело насмотреться на людские грехи и готово освещать праведные деяния. Пришли одни воины - с копьями, топорами и полными тулами стрел. Они были горды своей правотой и все совершили по чести. Они не напали сразу, не стали врасплох набрасываться на безоружных. Их вождь говорил долго и красно, нарекая глинян источником всех напастей, постигших два племени, и призывая Богов в свидетели истины. |
