— А кто это был? — спросила Пакс Стэммела.

— Ты о ком? А, этот краснорожий? — Она кивнула. — Когда-то давно он служил у нас в роте, потом по окончании очередного срока ушел. Впрочем, его никто особо и не удерживал. Сейчас он вроде бы командует стражей одного местного барона. Говорят, что баронессе он порой заменяет мужа, что в общем-то полбеды, а барону во время путешествий — баронессу, что уже ни в какие ворота не лезет.

— Мне так хотелось… — начала Пакс, но Стэммел оборвал ее: — Ни в коем случае! Никаких драк и поножовщины в городе. Заруби себе это на носу. Кстати, всех касается. Правило точно такое же, как в казарме. Никакой повод — не повод, кроме открытого нападения. У нашей роты никогда не было репутации хулиганов и дебоширов.

— Но он позволил себе такие гадости в адрес Пакс! — не выдержал Сабен. — Почему мы должны терпеть такое?

— Потому что мы хотим приходить сюда и есть, не опасаясь быть отравленными, приходить на рынок и покупать, а не видеть перед собой закрытые лотки и лавки. Наконец, если на кого из нас и нападет какой-нибудь отъявленный бандит, то горожане будут на нашей стороне — вызовут патруль, вмешаются в драку или хотя бы не оставят подыхать на улице в луже крови. Поймите вы: нам здесь не нужны неприятности, мы в городе отдыхаем. А за сломанную в драке челюсть — свою или противника — нам не платят. Да, в конце концов, если мы уверены, что любой из нас в два счета управится с этим пьяным болваном, то что нам за дело до того, что он наговорит!

Пакс расставила по столу кружки с элем, протянув одну из них Стэммелу. Сама она осторожно понюхала свой напиток. Вроде бы запах у него был такой же, как у эля, который продавался на рынке в Трех Пихтах.

— Пакс, ты раньше пила эль?

Она покраснела:

— Честно говоря, по-настоящему — нет. Так, один-два глотка из кружки братьев.

— Смотри не перебери тогда. Некоторые люди от него легко возбуждаются. Тебе это будет лишним. Вик, тебя, судя по всему, учить не надо, — заметил Стэммел, глядя, как тот залпом выпил свою кружку.

— Нет, сэр… Эх, как мне не хватало доброго эля все эти месяцы.

Стэммел усмехнулся:

— Ладно, дело твое. Хочешь — пропивай все жалованье. Только не забывай…

— Помню-помню. Зарубил себе на носу: первое — не ввязываться в драки, второе — не болтать лишнего. А как насчет в кости перекинуться или девочек?

— Если хочешь — пожалуйста. Для первого рекомендую трактир «Шип Серебряной Розы». Что касается второго — то вполне можно заняться этим делом и здесь. В любом случае не ходи в район Большой Излучины и — ни за что! — в кабак Аулы. В «Серебряной Розе» тебе предложат это заведение, где якобы можно разойтись настоящему игроку, но ты туда не суйся. Там все карты крапленые, а кости меченые. А если ты дашь понять, что догадался, кто и как шулерничает, — жди кинжала в живот или в спину от какого-нибудь карлика.

— Ну и дела, сэр, страсти какие… Пожалуй, я как-нибудь в другой раз сыграю.

Арни рассмеялась:

— Что, Вик, кишка тонка? За денежки трясешься?

— Меня не так волнует целость кошелька и сохранность звенящих в нем монет, сколько целость и сохранность моей драгоценной, безупречно гладкой, нежной, бледно-розовой шкуры.

Все расхохотались: выдубленной ветром и загоревшей под солнцем коже Вика, покрытой шрамами и ссадинами, меньше всего подходили торжественно перечисленные им эпитеты.

— Слушай, Вик, — позвал его с другого конца стола Кобен, — не трать время зря, лучше научи меня играть в кости.