— Истинно так,— кивнула старуха и, опираясь на сей раз не на посох, а на дверцу кареты, повернулась к владыке.

Гана закивала и захихикала, и Соня порадовалась, что подруга даже не догадывается о ее мрачных мыслях.

— Почему же мои слуги не предупредили меня, как им было велено, о твоем отъезде? — слегка нахмурился Уру.— Придется их наказать.

— Накажи их, владыка,— с готовностью отозвалась госпожа Сонжа.— Эти негодяи напали на нас с Гангой, и мне пришлось…

— Что ты сделала с моими слугами?! — перебив ее, всполошился Уру, и Соня с удовлетворением отметила, что владыка хоть и недоволен, но вовсе не собирается немедленно отомстить ей.

— А что могла сделать с ними старая слабая женщина? — пожала плечами старуха.— Лежат, мальчики, отдыхают… Может, и встали уже,— равнодушно пояснила она.

— И все-таки жаль,— успокаиваясь, заметил Уру,— что меня не предупредили о вашем отъезде. Я позаботился бы о торжественных проводах.

— Это лишнее,— отмахнулась госпожа Сонжа.— Встреча ведь закончилась неудачей…— Она указала рукой на закованного в кандалы Севера, едва стоявшего на ногах, так что его поддерживали с двух сторон люди Уру.— Впрочем…— Она помедлила.— Быть может, ты передумал? Я готова дать и твою цену.— Она посмотрела в глаза Уру, но взгляд владыки не отражал ничего.— Даже удвоить ее,— продолжила она, и по тому, как губы Уру дрогнули в усмешке, поняла: нет.— Впрочем,— тут же заговорила старуха, словно отгоняя навязчивые мысли,— я ведь сказала это так, на всякий случай.

— Я бы согласился,— неожиданно сказал Уру,— предложи ты мне это вчера, но сейчас подданные меня не поймут, да и сам я не хочу отказываться от развлечения. Жизнь стала скучной,— посетовал он.— Ничего интересного не происходит.— Он помолчал.— Врагов, и тех не осталось…

— Так-таки?..— задумчиво спросила Соня, радуясь возможности потянуть время и лихорадочно думая о том, как же ей поступить.

Вот он, Север, вот карета… Солнце сияет, небо голубое и толпа ревет — все как в видении, не хватает только хлыста в руке.

— Живых врагов не осталось,— уточнил Уру, тихонько засмеялся, и приближенные, до сих пор молча прислушивавшиеся к разговору, с готовностью подхватили смех повелителя.— Теперь ты понимаешь,— вновь заговорил он,— что такие вот редкие развлечения особенно ценны.

— Тогда, надеюсь, ты не откажешь и в моей просьбе?! — прошамкала старуха, и глаза ее зло сверкнули.— Дозволь и мне выместить на нем свою злость!

Она протянула руку, и Гана с готовностью вложила в нее хлыст, словно ждала именно этого.

— Злость — хорошее чувство. Злость делает нас сильнее. Я уважаю злость,— кивнул Уру.— Что ж…— Он взмахнул рукой, и двое тюремщиков, державших пленника под руки, отошли в сторону.— Надеюсь, ты сумеешь устоять на ногах, мой друг? — насмешливо спросил он, обращаясь уже к смертнику.

Соня поняла вдруг, что теперь видение повторилось до мельчайших подробностей. Она почувствовала волнение и неожиданный прилив сил. Омерзительный смех Ганы, которая вместе с остальными радовалась удачной шутке владыки Янайдара, донесся до нее словно сквозь густую пелену.

Старая карга размахнулась, и с резким щелчком хлыст обвил плечи Вожака. Все увидели, как древняя развалина напряглась и неожиданно мощным рывком сдернула приговоренного с помоста, так что тот полетел вниз головой прямо на пол кареты.

— Гони, жабочка! — хрипло взревела ведьма и, не дожидаясь, пока подруга опомнится, опустила хлыст на спины коней. В следующее мгновение ее руки замелькали, веером расшвыривая болтавшиеся на поясе тесаки, и все, кто попытался броситься к ним, падали бездыханными.