Конан мрачно усмехнулся и кивнул. Несколько минут спустя они ногами спихнули Фаруза в подземелье пыток, а сами надели доспехи и взяли по паре мечей и кинжалов. Испаране не подошел ни один из шлемов — у нее было слишком много волос. Беглецы повернулись к открытой двери, и тут Испарана поймала Конана за руку.

— Я не могу поверить, что мы когда-нибудь выберемся из дворца живыми, Конан. Я хочу сказать тебе, что…

— Тогда пойдем искать себе помощь, — сказал он и широко распахнул дверь.

— Подожди… Конан! Я хотела сказать… искать помощь? Что ты имеешь в виду? Конан!

Он не остановился, чтобы подождать ее, и она с угрожающим выражением лица поспешила вслед за ним в коридор.

— Что ты имеешь в виду — «искать помощь», черт бы тебя побрал?

— Ты, без сомнения, права в том, что мы никогда не сможем вырваться с боями из дворца, и, конечно же, мы не сможем выскользнуть отсюда украдкой. Ни один человек, видевший нас больше, чем мельком, не поверит, что мы — Хан-Хилайим! Так вот, здесь есть один человек, который может помочь нам выбраться наружу, — тем, что будет нашим пленником! Мы найдем его в тронном зале.

У нее перехватило дыхание.

— Но ты же не можешь иметь в виду, что собира ешься похитить Ак… — она замолчала на полуслове, и по ее лицу медленно расползлась улыбка. — Можешь! Ты это и имеешь в виду! И если кто-нибудь вообще и может сделать это

— то это мы, Конан!

— Ты могла бы попробовать называть меня Фузл, или как-нибудь еще, — сказал он, выйдя из себя. — Нет нужды трубить повсюду мое имя, чтобы проверить, сколько внимания оно может привлечь!

— Прости, Фузл, — отозвалась она, и они зашагали по залам дворца так, словно были здесь хозяевами.

Одна, потом вторая, а вскоре и третья служанка бросилась бежать при виде того, как они приближались с суровыми лицами — одетый в доспехи гигант и одетая в доспехи женщина со спутанными волосами, чье лицо и ноги были измазаны грязью и жиром. Еще одна, четвертая служанка увидела их, заколебалась и пустилась наутек. Двоим солдатам из Хан-Хилайим следовало бы сделать то же самое. Конан и Испарана оставили одного мертвым, а второго — стонущим в луже собственной крови, а сами приблизились к дверям, ведущим в королевский зал Замбулы.

— Как мило с его стороны, что он не поставил здесь охрану, — сказал Конан со скверной ухмылкой. — Готова?

— Готова.

Конан и Испарана рывком распахнули две огромные створки и вошли в широкий и длинный тронный зал.

Почти в пятидесяти футах от них сидел на троне Актер-хан в царственных одеждах и алых туфлях. Между ним и двумя незваными гостями стояло одиннадцать стражников. Они были изумлены; Конан и Испарана были хуже, чем изумлены. На них уставились двенадцать пар глаз. Над глазами одного из них был шлем, из которого торчали желтые перья, именно этот человек заговорил:

— Взять их.

Этот контрприказ был отдан Актер-ханом, и десять его Шипов замерли наготове, держа руки на рукоятях оружия. Хан наклонился вперед на своем отделанном серебром троне из фруктового дерева. и на лице его отразилось возбуждение.

— Конан, — продолжал он, — Испарана, отойдите в сторону — оба. Освободите проход к двери. Капитан Хамер — выведи своих людей в коридор. Всех. Я желаю поговорить с этими двумя.

Человек в шлеме с перьями, не поворачиваясь, рывком обратил лицо к Актеру.

— Господин Хан! Это враги — и они вооружены! Конан внимательно наблюдал за сатрапом и капитаном.