|
— Совершенно верно. — Вы американцы? — продолжала допрос Надин. — Совершенно верно. — Холлидей изо всех сил удерживал вежливую улыбку на лице. Черт побери, у него были сержанты, инструкторы по строевой подготовке, которые по сравнению с этой женщиной выглядели кроткими, как овечки. — Будем так считать… — проворчала официантка, круто развернулась на пятках и удалилась, не забыв наполнить чашку священника. Предложить кофе Холлидею она и не подумала. Вскоре появилась Пэгги, довольная, с влажными после душа волосами. Она издали заметила подполковника и подсела к столу. — Я голодна как волк, — сказала девушка. — Кажется, последний раз мы перекусили в самолете. — Я уже заказал завтрак, — отчитался Джон. — У них тут не слишком широкий выбор. Пришлось ограничиться двумя полными ирландскими. — В Англии, я думаю, это была бы яичница и жареный картофель. — Надеюсь, «полный ирландец» окажется более оригинальным, — пожал плечами рейнджер. Официантка вернулась с двумя огромными тарелками, которые водрузила перед Пэгги и Холлидеем. — Разрази меня гром… — испуганно пробормотала журналистка, рассматривая завтрак. На тарелке красовалась яичница-глазунья, плавающая в растопленном масле. Нижняя часть подгорела до черноты, а с верхней смотрели желтки, словно два ярко-оранжевых выпуклых глаза. Рядом возвышалась горка… Пожалуй, не горка, а целая гора бобов. Дополняли натюрморт два сморщенных розовых ломтика бекона, сосиска, немного жареных грибов, мягкая долька помидора, картофель фри и два кружочка размером с серебряный доллар — один черный, а другой белый. — Что это? — Пэгги брезгливо указала вилкой на загадочные подобия монет. — Кровяная колбаса и ливерная, мисс, — пояснила Надин. — Кровяная колбаса? — Свиная кровь и овсянка, мисс. — Официантка произнесла слово «кровь» как «кроффь». — А белый ливер? Что это? — Свинина и почечное сало. Раньше для ее приготовления использовали овечьи мозги. Но теперь боятся почесухи.38 Все началось с коровьего бешенства. Зараза гуляла у нас двадцать лет назад. — Ирландка произнесла эту тираду таким тоном, будто нехватка здоровых овечьих мозгов стала ужасающей кулинарной потерей. — О! — понимающе покивала Пэгги. — Это все? — сурово спросила официантка, повернувшись к Холлидею. Подполковник кивнул, и она величественно удалилась. — У меня почему-то пропал аппетит, — грустно сказала Пэгги, глядя в тарелку. — Когда я обедал с дядей Генри, он имел обыкновение ругать меня, если на тарелке оставался хоть кусочек, — усмехнулся Холлидей. — Подумай о голодающих детях Китая, сказал бы он. — Мне он всегда говорил о голодающих детях Африки, — обреченно ответила девушка и начала есть, старательно избегая черного и белого кружков. Официантка вновь появилась рядом с ними и поставила на стол блюдо с толстыми ломтями хлеба и куском масла. — Интересно, какая статистика сердечно-сосудистых заболеваний в Ирландии? — задумчиво протянула Пэгги и взяла кусочек хлеба, чтобы вымакать растекшийся желток. Холлидей не ответил, поглощая пищу и одновременно пытаясь осмыслить события прошедшего дня. Он вспоминал старого профессора, разбросавшего мертвые руки перед камином, человека с русским автоматом и лающие выстрелы маузера. |
