Места по обоим берегам тянулись унылые, не за что зацепиться взгляду. То лес густой, то болотины; веселые, поросшие зеленой травою и разноцветьем, полянки попадались лишь изредка. Миша сидел на корме, рядом с кормщиком, и большую часть пути просто дремал — после такой-то бессонной ночки… надобно сказать — весьма приятной, да-а-а…

Кормщик оказался знакомый — Парфен, — да еще Сбыслав не забывал, частенько усаживался рядом — с шутками, прибаутками, песнями. Весело ехали! Вот только — куда? В Кировск? В Ладогу?

Все так же тянулись кругом леса — бесконечные, глухие, дремучие… И никаких знакомых звуков: ни бензопилы, ни поездов, ни машин. Даже деревни попадались редко, а те, что попадались, напоминали тщательно стилизованные под старину хутора — с заборами-частоколами, с бревенчатыми избами, амбарами, постоялыми дворами.

Верная раба Марья покорно сидела у мачты, почему-то не смея подходить к Михаилу ближе… может, Сбыслав ей что сказал? Кривой Ярил прохаживался на другой лодье — его хорошо было видно, почти рядом с князем стоял, князь же — не похож, ой не похож! — несмотря на победу, угрюмился и посматривал вокруг насупленно, строго.

А комарья-то было кругом — у-у-у!!! А еще нещадно била мошка — мелкая, гнусная, кусачая. А днем — по жаре — слепни и оводы. Это только горожанам, лежа перед телевизором на диване, почему-то кажется, что на реке ужас до чего хорошо и мило! А на самом-то деле… Без спреев и мазей нечего и соваться! Миша чесался уже, словно месяц не мылся.

Так, в пути, прошло пару дней, во время которых секса с «рабой» так больше и не случилось — негде, — хоть и возвращались домой с победой! А в последний — как оказалось — день плыли и ночью — по озеру, надо полагать — Ладожскому. И тоже все пусто! Ни катерка, ни браконьеров, ни вертолета! А вот с утра…

С утра выплыли в устье широкой реки… Волхов? Да, наверное… Однако же, где…

И вот тут-то Михаил обалдел полностью! Ладно, дружина, князь, ладно — попадавшиеся по пути хутора-деревни, но здесь… Здесь был целый город! Большой, красивый, древний! Словно декорация к какому-нибудь историческому фильму! Высокий вал, бревенчатые стены, башни, внутри — каменная крепость, церкви. За стенами, за воротами виднелись дома, целые усадьбы, пристани, люди… Господи… Быть этого не может! Не может быть!

А кораблей, кораблей-то сколько!

И радостные крики, крики, крики! И колокольный звон поплыл над городом осязаемо-малиновым искрящимся облаком.

— Слава Святой Софии, почти что дома!

— Эй, ладожане! Девки-то ваши красны ли?

— А с победой идете ль?

— С победой, с победой! Да что вам, по князю не видно?

Ладьи степенно подошли к пристани. Князь — и все вслед за ним — важно крестясь, сошли на берег, приветствуемые собравшимся народом — словно сошедшим с кадра исторического фильма.

Слава Святой Софии, слава! Слава благоверному князю-заступнику!

Михаил тоже шептал, крестился… Даже закрыл глаза — а вдруг да пропадет все? Нет, не пропадало.

Оказавшийся рядом Сбыслав шутливо ткнул кулаком в бок:

— Господи, скоро дома будем, в Новгороде!

Живописно одетый народ, совсем по-киношному подкидывал вверх шапки и что-то радостно орал.

— Слава благоверному князю! Святой Софии слава! Славься, Господин Великий Новгород, славься!

Тут долго времени не провели, поплыли дальше… дальше… Перетянули ладьи через пороги — упарились!

А потом опять, как в кино.