Ах ты ж, хмырь!

— Я тебе покажу, как к девушкам приставать!

Миша набросился на качка, словно разъяренный бык — схватил за грудки, ударил головой в лицо… Гопник закричал, двинул руками по почкам, заорал своим:

— Бей их, парни!

Ах, бей?!

На, вот тебе! Еще, еще, еще!!!

Михаил не чувствовал боли — только смачно наносил удары, казалось, что много и часто… Часто и пропускал… Согнулся, получив пинок в живот… Тут на подмогу рванул Веселый Ганс, видать, успел уже расправиться с подростками…

Где-то неподалеку послышался вой милицейской сирены.

— Атас! — глухо закричал кто-то из подростков. — Менты, Леха!

— Сам слышу, — с силой оттолкнув Ганса, качок бросился в кусты. Оглянулся, погрозив разбитым в кровь кулаком. — Еще посчитаемся!

— Давай, давай, попробуй…

Миша устало опустился в траву. Гоняться за гопниками не хотелось, да и разбитая физиономия вдруг вспыхнула болью, эх…

— Слушай, а где девчонка-то? — выскочив из кустов (и что там выискивал? похоже, даже болтал о чем-то с ментами из подъехавшего «уазика», наверное, рассказывал про гопников), сварщик присел рядом. — Ушла куда, что ли?

Михаил пожал плечами:

— Да убежала, наверное, чего ей тут дожидаться-то?

— Так, с нами хоть бы это… познакомилась бы.

— Ага, приятный момент для знакомства и светской беседы! Ну, ушла — и ушла… как бы только эти ее не догнали.

— Да не до этого им — сирену, небось, слышал?

— Слышал… — Миша потянулся. — Ох, и здорово же мы им наваляли!

— Да уж, — расхохотался Веселый Ганс. — Тебе, я смотрю, тоже досталось нехило!

Михаил ничего не ответил, лишь только поморщился.

— А она ничего, красивая, — прищурясь, Василий посмотрел в небо. — Девчонка-то эта. Блондинистая, с косою… Одета чудно, видал? Наверное, тоже из ваших…

— А очень может быть! — встрепенулся Миша. — Наверное, тоже на реконструкцию приехала, да чуть припозднилась. Ну да — так и есть! А тогда мы ее сегодня увидим, и, может быть, даже очень скоро!

— Вот и познакомимся, — Веселый Ганс потер руки. — Ну, чего, пойдем, что ли? Эх, ну и рожа у тебя, Шарапов! Красавец!

— На себя посмотри!

— Да я-то еще ничего… Во-он, за тем овражком, наши. Пойдем?

— Не, — Михаил отмахнулся. — Схожу лучше к реке, умоюсь.

— Эт правильно. Тебя подождать?

— Сам приду…

Спустившись к реке, Миша сбросил в траву джинсовку, стащил разорванную футболку, умылся — эх, хорошо! Только вот все тело болит… и рожа. Губу ведь расквасил, гад лысый! И под левым глазом точно синяк намечается. Правильно Вася сказал — «красавец»! Ну, да и черт-то с ней, с рожей! На работе о Мишином увлечении знали, а в битве мало ли что приключится? Всяко бывает. Рубка — дело такое, случаются и синяки, случается — и ребра ломают.

— Ну что, умылся?

Вытерев футболкой лицо, Михаил оглянулся — позади стоял Веселый Ганс и улыбался. В вермахтовской серо-стальной форме, с МП-40 на груди.

Улыбчивый ты наш! Быстро управился.

— Наши к вашим пошли, пьянствовать, — пояснил сварщик. — Я сказал — мы тоже сразу туда и отправимся.

— Как скажешь. Водку-то им отнес?

— Да отнес, с чего они радостные-то такие вдруг стали?

— А…

— Ни гопоту эту, ни девчонку по пути не встречал, не видел.