Но все же как забыть то, что сотворили с твоей семьей? Она смогла бы, несомненно. Девушка всегда жила только «сегодня» и «сейчас», помнить ничего не желала и вовсе не думала о последствиях текущих дел.

Юноша овладел собой: незачем показывать этим людям, кто он и откуда явился. Тяжело, гнусно. Если б не успокаивающая гладь клинка да Рогала, ошарашивший совет требованием немедля созвать ордены и раздавить изменницу, ведь не справился бы. Гном, узнавший многое о жизни Меченосца, выводы сделал быстро и закатил пламенную речь, отвлекая на себя всеобщее внимание. Если б Готфрид не был так поглощен собой, пожалуй, и удивился бы, с чего гном так неистовствует.

— Там же великий Эльдрахер, — буркнул Мулене. — Пусть и справляется!

Все согласились, Рогала только пожал плечами.

Совет принял решение, и Готфрид получил то, чего так яро добивался. Войско пойдет в Гудермут. Но толку? Получается, он сам подтолкнул войну к единственному близкому человеку. Смешно. Плаена бы точно развеселила подобная ухмылка судьбы. Бедный учитель! Хлипкий огонек, светляк, попавший в ураган и мгновенно угасший.

— Благородные господа, время обговорить условия, — объявил Рогала. — Зухра желает знать, чем ее отблагодарят. Великий меч служит не даром!

Тут совет споров не затевал, а единодушно согласился с Кимахом Фольстихом, заявившим:

— В ловушку нас не заманишь! Того, что ты в прошлом проделал с Андерле, здесь не выйдет!

— Значит, так тому и быть, — кивнул гном.

Он поднялся и пошел прочь. Поколебавшись мгновение, Готфрид поспешил следом. И с чего это Тайс вздумал спину казать? Тут еще говорить и говорить, спрашивать, решать.

— Все это не имеет для нас значения, — отрезал Рогала. — Мы войны хотели, войну получили. Нам достаточно.

В голове роились тысячи вопросов, но когда полезли наружу, гном их тут же пресек.

— Не торопись, короли еще явятся. Ведь как они размышляют? Нельзя допустить, чтоб Добендье на вражью сторону перешел.

Как это — на вражью сторону? Невозможно, немыслимо! Откуда у гнома мысли-то такие? Вроде и видит то же самое, и слышит, но соображает совсем иначе. Хотя скажи кто часом раньше, что Меченосец может к миньяку переметнуться, оскорбился бы. А сейчас, пожалуй, и подумаешь. Ведь одна кровь с Анье, кровь предателей. И Турек Арант не знал верности.

— Выждем тут, пока войско не двинется, — пояснил Рогала. — Отдохнуть нужно. И поесть на дармовщинку. Ты далеко не отходи и не верь никому, что бы они ни говорили. И не надейся, что ты в безопасности. Мулене — не единственная гадюка в этом клубке.

Когда они вернулись в шатер, гном достал перо и чернила.

— Давай-ка прикинем, что к чему. В сложном мы положении. Кто у нас на доске? — Коротышка проворно набросал на листе колонки имен. — Я заметил четыре основные группировки. В центре первой — Кимах Фольстих, гостеприимный наш хозяин.

Голос Тайса так и сочился ядом — очевидно, пристанище и кормежка достаточно щедрыми ему не показались.

— Угу, — согласился Готфрид, глянув на крайний столбик. — У него половина союза в родне. Бафон Бохантина, Форстен из Тортаторе, Дослак из Файфенбруха, Данзер из Араны — все под рукой Кимаха. Правда, у Форстена и Данзера жены из дома Сканги, но, по слухам, Данзер — подкаблучник.

— Сканга во главе второй колонки. Он да еще тип, оравший про ведьму.

— Это Тетро, Арн Тетро.