|
Взяв Калашников наизготовку, сугубо на всякий случай, Морис перелез через песочно цементную груду мешков. Здесь, на мосту, были только чужие трупы. Валяйтесь, падаль, воронья на вас нету. Подойдя вплотную к новоявленному металлолому, Морис напрягся. Слабое шевеление донеслось до него изнутри завала, в глубине мелькнула синяя ткань. Кто то пытался выбраться изнутри, понятное дело, в сторону берега. — Слушай, падаль, — на всякий случай Морис говорил на лингва франка. — Сейчас ты вправду вылезешь, но только не на ту сторону, а на эту. Даже не пытайся сделать хоть одно движение, которое мне не понравится. Даже не думай стрелять. Из своего погорелого таза ты все равно меня не видишь, а я из тебя, чуть что, дуршлаг сделаю. Абдулла выбирался медленно, очень медленно, пытаясь оттянуть неизбежное, но обмануть макисара боялся. Как он ни тянул, мгновения летели слишком быстро. Сапоги коснулись асфальта, безопасное укрытие осталось за спиной. Стоит передать начальству и допросить, хотя и больше хотелось изрешетить сразу. Но в старину такое, кажется, называлось «язык». Нужная вещь. — М…М…Морис! — голос «языка» жалобно, обрадованно дрогнул. Лицо Лодера в одно мгновение посерело. Содрогнувшись всем телом, он впился взглядом в свежеобретенного пленника. — Я же, представь, был шофером, Морис, — обрадованно частил Абдулла. — Шофером! И вдруг они запихнули меня в войска, да еще сюда отправили! Я не хотел, ты же знаешь, я такого бы никогда сам не захотел, Морис! — Знаю, ты слишком любишь свою шкуру. — Голос Лодера был безжизненным. — Но ей придется пострадать. Мать увезли в могильник, когда ты переезжал к сволочам. — Но что я мог поделать, она же не хотела, не хотела! Она сама отказалась принимать ислам! Морис, ты ведь не убьешь меня, ты же мой брат! — Братья бывают разные. Тебе не приходило в голову, что и Авелю иной раз стоит убить Каина? — Не надо, Морис, Морис, не надо! Морис, мы же братья! — Братья… — Серое лицо Лодера было страшным, но он говорил неспешно и спокойно, словно отстраненно размышляя над философской проблемой. — Быть может, Каин с Авелем тут и ни при чем. Видишь ли, Каина звали Каин, а Авеля звали Авель. С этим довольно трудно поспорить. Между тем, у меня никогда не было брата по имени Абдулла. Нет, мы не братья. — Не убивай меня!! — Не буду. Будь ты моим братом, я бы, пожалуй, тебя убил. А так… Нет, я доставлю тебя куда надо, только не обольщайся, в конечном счете тебя едва ли кто помилует. Но пусть это все идет своим чередом, как полезней делу. Мне это неинтересно. Пошел! — Морис ткнул пленника в спину дулом автомата. С трофейной винтовкой на плече Эжен Оливье спускался по каменной лестнице. Лестница закручивалась штопором, лестница затягивала, как каменная воронка. Дед Патрис небось сотню раз по ней ходил, не без зависти подумал он. Интересно, умел ли дед звонить в колокол, хотя бы немножко? Я бы на его месте не удержался поучиться. — Они идут в атаку, они будут нас штурмовать!!! — Имам Мовсар Али за последние часы несколько сорвал голос. — Они атакуют, макисары атакуют, кафиры атакуют! А эти дети шайтана там, в штабе, в правительстве, до сих пор ничего не смогли сделать! — Но наши тоже атакуют, досточтимый Мов сар Али, — осмелился возразить молодой паренек из благочестивых помощников. — Мы же слышим, там идет бой. — Атакуют?! Да они отступили, как только начало темнеть, с тех пор ни одного выстрела! И это как раз тогда, когда кафиры полезли на нас! — Положительно, имам мечети Аль Франкони не был в настроении слушать утешения. — Хотелось бы мне знать, куда делся снайпер, тот, с хваленой теплой винтовкой, — весело выкрикнул Поль Герми во время очередной пробежки. |
