Я был стар!

Потрясенный этим открытием, человек снова встал и подошел к зеркалу. Молодое, без единой морщинки, лицо, коротко подстриженные темные волосы лоснятся здоровьем.

Картина боя вернулась с тошнотворной ясностью. Широкий наконечник копья вонзается ему в бок. Он морщится от боли, от хлынувшей наружу горячей кровавой струи. Копье едва не вспороло ему живот. Смертельная рана. Он убивает копейщика и движется, спотыкаясь, дальше. Згарнский вождь кричит, призывая на помощь свою охрану. Четверо громадных воинов с бронзовыми топорами бросаются защищать вождя и умирают с честью. Последнему удается всадить топор в его правое плечо, едва не отрубив ему руку. Вождь, издав боевой клич, сам выходит на бой. Он, истекающий кровью, уворачивается от копья противника, и меч в его левой руке пронзает бок и позвоночник вождя. С воплем боли и отчаяния згарнский вождь падает.

Человек взглянул на свое плечо. Гладкое, без единой царапины. Бок тоже. На всем теле ни единого шрама. Что же в таком случае открылось ему? Будущее? Видение грядущей смерти?

С балкона опять повеял ветерок. Человек осмотрелся и увидел комод у дальней стены. В верхнем ящике лежала аккуратно сложенная одежда. Человек надел на себя длинную рубашку из тонкой голубой шерсти. В другом ящике нашлись несколько пар штанов, шерстяных и кожаных. Он выбрал темные, из мягкой блестящей кожи, и они подошли ему в самый раз.

За дверью послышались шаги. Он отошел и стал ждать, насторожив ум и расслабив мускулы.

Вошел пожилой человек с подносом, где лежали копченое мясо и сыр. С тревогой взглянув на обитателя комнаты, он молча поставил поднос на большой стол и попятился к двери.

— Постой.

Пожилой остановился, потупив глаза.

— Ты кто?

Тот пробормотал что-то и ринулся прочь из комнаты. Человек не сразу сообразил, что услышанные слова знакомы ему, только произнесены невнятно. «Я всего лишь слуга, господин», — ответил старик, ему же послышалось нечто вроде «Ясголшугагссдин».

Скоро в дверях появилась другая фигура — высокий мужчина с волосами стального цвета, поредевшими на висках. Худощавый, слегка сутулый, с пронзительными зелеными глазами. Одет он был скромно: в серую шелковую рубашку и черные шерстяные штаны.

— Мжжвти? — с нервной улыбкой спросил он.

«Можно войти», догадался человек и жестом пригласил худощавого внутрь.

Вошедший стал быстро говорить что-то, и человек остановил его.

— Я с трудом понимаю ваше наречие. Говори медленнее.

— Да, конечно. Язык ведь тоже меняется. Теперь ты меня понимаешь? — четко и раздельно проговорил пришелец. Человек кивнул. — Я знаю, у тебя много вопросов, — сказал седой, закрыв за собой дверь, — и на все ты со временем получишь ответ. Вон в том шкафу есть несколько пар башмаков и две пары сапог, — добавил он, бросив взгляд на босые ноги своего собеседника. — Ты увидишь, что вся одежда и обувь будет тебе впору.

— Что я здесь делаю?

— Интересный вопрос для начала. Не сочти меня грубым, если я тоже тебя спрошу: ты уже знаешь, кто ты?

— Нет.

— Это в порядке вещей, — кивнул седой. — Все придет само собой, можешь мне верить. Когда же ты вспомнишь свое имя, — снова улыбнулся он, — то лучше поймешь, почему оказался здесь. Позволь начать с моего. Меня зовут Ландис Кан, и это мой дом. Город, который ты видишь за окном, называется Петар. Он, можно сказать, входит в мои владения. Я хочу, чтобы ты думал обо мне как о друге, о том, кто стремится тебе помочь.

— Что приключилось с моей памятью?

— Скажем так: ты долго спал. Очень долго.