Самым лучшим ответом, который у него нашелся, был ответный поцелуй. Кажется, это был самый правильный ответ.

* * *

Гости еще распевали пьяные песни в темноте за стенами уединенного дворца – личных апартаментов императорской семьи. Но никто не следовал за Марком и Алипией в само здание, за исключением Туризина и Алании. Однако императорская чета тут же направилась в свои покои.

Трибун широко раскрыл дверь в комнату, отведенную им с Алипией, ‑здесь молодоженам предстояло жить до отъезда в поместья, пожалованные Императором, 3апотевший кувшинчик вина покоился в чаше колотого льда, рядом лежал один‑единственный бокал (общий для жениха и невесты). Шелковые одеяла и мягкие меха устилали постель. Масляный светильник горел на ночном столике у кровати.

Вдруг Алипия взвизгнула:

– Что ты делаешь? Отпусти!

Марк поставил ее на ноги, но уже в самой комнате. Улыбаясь, он сказал:

– Всю свадьбу я честно следовал видессианским обычаям. И не жаловался, делал все, как положено. Но уж от этого римского обычая я отступать не собираюсь. Невесту нужно перенести через порог на руках.

– О… Ну ладно. Но ты мог бы предупредить меня заранее.

– Прости. – Он выглядел таким сокрушенным и виноватым, что Алипия прыснула. Марк вздохнул с облегчением и закрыл дверь на замок и засов, после чего тоже рассмеялся.

– Что это, муж мой? – спросила Алипия. Она произнесла эти слова с гордостью обладания. – Или, что будет более правильным, дважды доказанный муж мой?

– Знаешь, – сказал Марк, – я только что подумал, что в первый раз закрываю за нами дверь и не боюсь, что кто‑нибудь в нее вломится.

– Благодарение Фосу, – тут же отозвалась Алипия. Ее смешок прозвучал немного нервно. – Но эта дверь, заметь, еще и более крепкая.

– Ты права. Можно, я не буду обсуждать достоинства нашей двери всю ночь?

– Можно. – Она бросила беглый взгляд на кувшин. – Хочешь немного вина? Оно очень неплохое, но еще один бокал – и я засну.

– Нет, – сурово ответил Марк. – Я и так выпил изрядно.

Он снял с головы душистый свадебный венок и хотел уже отбросить его в сторону.

– Не делай этого! – воскликнула Алипия. – Венки нужно повесить на края кровати на счастье.

Она сама повесила венки на угловые шишечки кровати. Трибун шагнул вперед и нежно коснулся ее лица. Она обняла его, прошептав:

– О Марк, мы прошли через все испытания. Я так люблю тебя.

У него было еще мгновение ответить: «И я тебя», прежде чем их губы встретились. Толстые церемониальные халаты мешали объятию почти так же, как в прошлом доспехи.

– Скорее, – сказала Алипия, когда он начал снимать халат.

– Здесь довольно холодно. Если ты лежишь в постели один, конечно.

Когда он сбросил одежду с плеч, Алипия вдруг нахмурилась.

– Этот шрам новый. – Она провела пальцем по длинному шраму на его груди.

– Это та рана, которую я получил в Машизе. Могло быть хуже, но Горгид исцелил меня.

– Помню, ты рассказывал об этом. Ты был ранен в грудь – честная рана. Но похоже, мне нужно снова привыкать к твоему телу, милый.

– У тебя будет для этого много лет.

Она еще крепче прижала его к себе.

– Да. О да.

Он потуши светильник.

* * *

Гай Филипп шагал по площади Паламы, шлепая по лужам.