– Это животное будет служить символом нашего договора.

Ничто не заставило бы обычную собаку пройти между узких языков пламени, рвущихся к небу, но сейчас, повинуясь магии Тазмака, она покорно шла среди костров.

– Как собака переборола страх перед огнем, так пусть дружба между нами переборет все препоны, – произнес Толаи.

Тазмак вторил Толаи на своем языке – для эрзерумцев.

В конце пылающего коридора стоял рослый мускулистый горец, обнаженный по пояс. Он опирался на большой топор, похожий на халогайский. Когда собака появилась перед ним, горец взмахнул топором и перерубил животное пополам. Сверкнула и погасла сталь. Эрзерумцы разразились громкими криками, радуясь доброму знаку.

– Пусть та же участь постигнет любого, кто предаст наш договор! ‑выкрикнул Толаи, вызвав у аршаумов одобрительные возгласы.

Перекрывая гул голосов, Грашвил прокричал на хаморском языке:

– Выступаем завтра!

Не все аршаумы знали на этом языке хотя бы слово, но смысл сказанного был им понятен.

– Жутковатый символизм, – заметил Гуделин, указывая на принесенного в жертву пса.

– И это все, что ты можешь сказать? – осведомился Горгид. – Впрочем, лучше и не пытаться выяснить, какая участь ожидает предателей. Слишком уж хорошо помнится, что случилось с Боргазом.

– О‑ох, – в ужасе простонал чиновник и нежно погладил себя по брюшку, как бы желая удостовериться в том, что лезвие магического топора еще не разрубило его.

* * *

еще одна на пути большой армии. Виридовикс с подозрением вглядывался в открывшийся ему пейзаж.

– Любопытно! Что же ожидает нас здесь?

– Что‑то совершенно не похожее на все, что мы видели прежде, ‑уверенно ответил Горгид.

При первом же появлении разведчиков‑аршаумов пастухи стали перегонять стада в горы, а крестьяне бросились к укрепленным замкам, принадлежащим местной знати. Вооруженные всадники собрались в отряды, готовые, если потребуется, дать отпор.

Виридовикс фыркнул, глядя на грека:

– А, ты у нас теперь Великий Друид! Только твои предсказания совсем не похожи на предсказания! Что тебе стоило сказать – «здесь мы увидим то же, что и везде»?

– Я думал, здесь ты чувствуешь себя как дома, – отозвался грек. ‑Эта земля еще противоречивее твоего вертлявого нрава!

Ариг заметил:

– Я ничего не понимаю. Кочуя, мы покрываем расстояния, в тысячу раз большие, чем те, которые занимает эта дурацкая куча камней. Но все наши кланы составляют один народ – аршаумов.

Ариг выглядел усталым. К армии присоединилось несколько отрядов горцев. Кагану досталась неблагодарная работа – следить, чтобы эти вспыльчивые, разноречивые, непонятные люди не вцепились друг другу в глотку. Горцы разговаривали на пяти различных языках, исповедовали четыре религии, причем каждая решительно отвергала остальные три и подчеркивала собственное превосходство.

– Как ты прав, дорогой Ариг! – поддержал его Виридовикс. – В моей родной Галлии есть такое племя – аллоброги, они обитают на юго‑западном направлении от моих лексовиев. Довольно паршивое стадо кельтов. Но все же кельтов! А здесь один горец не понимает другого, если они сидят на разных холмах на расстоянии чуть больше плевка.

– Мы, видессиане, считаем, – вмешался Ланкин Скилицез, – что это Скотос смешал языки Эрзерума, когда местные жители отказались от истинной веры и не узрели величия Фоса.