|
А здесь мы видим город и звезды, слышим шорохи и топот самой жизни, мы, словно охотники в каменном лесу, напрягаем все наши чувства, чтобы…. – Умоляю, Фафхрд, не нужно больше никаких дурных предзнаменований, – запротестовал Мышелов. – Сейчас ты скажешь, что по улицам уже крадется чудовище и, истекая слюной, предвкушает, как начнет пожирать Иннесгей и ее подружек, а может, и одного двух принцев с мечами – на закуску. Фафхрд серьезно глянул на приятеля и, устремив взор в густеющий туман, ответил: – Когда буду окончательно в этом уверен, я дам тебе знать. *** Братья близнецы Крешмар и Скел, профессиональные грабители и убийцы, вломились в лачугу к некоему старому скряге как раз в тот момент, когда его убогого жилища достиг туман с красными прожилками и проник внутрь. Быстрее, чем честолюбец, внезапно приглашенный на пир к королю, доедает последний кусок и допивает последний глоток на семейном обеде, эти двое закончили свое грязное дело. Крешмар аккуратненько проломил скряге череп, а Скел тем временем забрал единственный кошель старика, уже начавшего превращаться в труп. С болтающимися на бедрах мечами они решительно вышли на улицу, в туман, и двинулись бок о бок с Гнарлагом и Джисом в этой бледной и почти осязаемой субстанции, которую было не отличить на первый взгляд от речного тумана, но которая отравляла их настолько неумолимо, словно была облачным белым зельем убийства и разрушения, напрочь смывавшим с них естественные страхи и предубеждения и обещавшим множество трепещущих и весьма выгодных жертв. *** За спинами этих четверых фальшивый туман тянулся одной непрерывной нитью, красной, как артерия, и серебряной, как нерв, которая, огибая бессчетное число каменных углов, скрывалась в храме Злобы. Вдоль нити то и дело пробегали волны вибрации, словно храм питал решительностью хищную туманную массу и шедших в ней четверых убийц, ненависть коих теперь стала вдвое сильнее. С целеустремленностью снежного тигра продвигался туман в сторону квартала знати, к расцвеченному всеми цветами радуги дворцу Глипкерио, стоявшему над волноломом у берега Внутреннего моря. Трое одетых в черное ланкмарских стражников, вооруженных окованными металлом дубинами и утяжеленными дротиками с зазубренными наконечниками, увидели приближающуюся к ним плотную туманную массу и в ней четырех человек. Им показалось, что эти четверо движутся в глыбе мягкого льда. У стражников побежали по телу мурашки, они застыли от ужаса. Туман ощупал их и тут же двинулся дальше, очевидно решив, что это материал для него непригодный. Из туманной массы вылетело несколько мечей и кинжалов. Не издав ни звука, трое стражников рухнули, на их черных туниках заблестела жидкость, потекшая красными ручейками по желтоватым неподвижным рукам убитых. Туманная масса сделалась плотнее, как будто забрав силы у своих жертв. Снаружи четырех убийц уже почти не было видно, хотя сами они видели все очень ясно. *** В конце самой длинной из пяти улочек, которая проходила дальше других от моря, Мышелов в свете, льющемся из дворца за его спиной, увидел ползущую белую массу, вытянувшую перед собой несколько щупальцев, и весело вскричал: – Смотри ка, Фафхрд, а мы не одни! Туман Хлала добрался до нас по извилистым улочкам, чтобы погреть свои мягкие лапки у нашей жаровни. Фафхрд прищурился и недоверчиво заметил: – Думаю, в нем скрываются и другие гости. – Да не будь ты таким робким, – нарочито встревоженно упрекнул его Мышелов. – Мне в голову пришла забавная мысль, Фафхрд: а что если это не туман, а дым от конопляной и маковой соломки со всего Ланкмара? Вот уж нанюхаемся! А какие сны будут нам сниться сегодня ночью! – По моему, нас ждут кошмары, – мягко возразил Фафхрд, приподнимаясь на полусогнутые ноги, и вдруг воскликнул: – Мышелов, снова этот запах! И мой меч так и дрожит в ножнах! В этот миг самое любопытное из щупалец в мгновение ока подползшего совсем близко тумана потыкалось в двух друзей и радостно обхватило их, словно найдя наконец долгожданных предводителей, которые сделают этот отряд рабов непобедимым. |
