– Думаешь, я не заметила, как ты на Мишку пялилась?
Нина вздрогнула и покраснела, будто Светка застукала, как они с Тарасовым целовались.
– Ага! Чуешь, кошка, чье мясо съела! – расхохоталась Светлана. – Но я не в обиде, не думай! Он красивый мужик! Перед ним все бабы войлоком стелются, не ты одна!
– Да я… собственно… и не… – забормотала Нина.
– Да ладно! Сказала же: не обижаюсь! Более того, если хочешь, бери его себе!
– Ты пьяна, Светка, и несешь чушь! – скривилась Нина.
– Ничего не чушь! Лучше уж пусть он с тобой, чем неизвестно с кем! У тебя же все равно никого нет! Правильно я угадала?
– Правильно, – призналась Нина, хотя и не поняла, по каким таким приметам Светка это так быстро вычислила. Неужели у нее такой голодный взгляд?
– Ну так вот! Я тебе дарю Мишку! Пользуйся! – Светлана сделала рукой такой широкий жест, будто дарила Нине виллу на Средиземном море.
– Он не вещь.
– А я и не как вещь. Я тебе просто разрешаю его совратить или влюбить в себя… как тебе больше нравится…
– Дура ты, Светка! Давай будем считать, что ты ничего мне не говорила, а я ничего не слышала.
Светлана решительно загасила сигарету в своей тарелке и абсолютно трезвым голосом сказала:
– Нина! Я не пьяная. Я в любом состоянии четко мыслю, потому и бизнес у меня идет. Не люблю я его больше! Не люблю, понимаешь! И, если честно, то не такой он идиот, каким я тебе его тут обрисовываю! Он в бизнесе только ни хрена не понимает, а в остальном – хороший мужик, и просто так его бросить или отдать в лапы какой нибудь шкуре, я не хочу. А тебе могу доверить!
– Нет, ты все таки ненормальная! Ты меня не видела двадцать лет и совершенно не представляешь, какая из меня могла за это время получиться отличная шкура!
– Такие, как ты, Нинка, кардинально не меняются никогда. Я тобой всегда восхищалась: и добрячка, и красавица, и умница! Ты такой и осталась!
– Ты права – осталась… Та красавица и умница там, в той жизни, и осталась, а сейчас перед тобой сидит разбитое нищее убожество. – Нине вдруг стало так жалко себя, что она чуть не заплакала.
– Нинка! А Мишка как раз не нищий! У него и свой капитал имеется! Я не сволочь! У родного мужа отбирать не буду! И подлечишься, и оденешься, и Ляльку выучишь!
– Ладно! Хватит! – вышла из себя Нина. – Я, пожалуй, домой поеду!
– Ну что вы, Ниночка! Там такой дождина наяривает! Прямо шквал! – в комнату вошел Тарасов с подносом, уставленным чайничками, баночками и тонкими полупрозрачными чашечками. Он временно поставил его на широкий подоконник, собрал со столика грязную посуду, ненужные уже закуски, составил все на сервировочный столик и покатил к выходу. – Сейчас пирожные принесу! Замечательные! Из «Метрополя»!
– Никуда ты не поедешь! Еще чего! – сердито пробубнила Светка, закуривая следующую сигарету. – Не хочешь брать, что дают, не надо! А злиться не стоит! Я замуж хочу выйти за другого. Понятно тебе! А пока Мишку не пристрою – не могу!
– Можно подумать, что ты о сыне малолетнем печешься! Будто он без тебя не пристроится!
– Еще как пристроится! Я же тебе говорю, бабы от него дуреют! Одна наша знакомая такой змеей вьется, только держись! У у у!! Кобра!!
– Ну так вот…
– Я не хочу, чтобы он с разными там… связывался… Мы много лет вместе прожили… И Павлик у нас… А с тобой, мне кажется, он мог бы быть счастлив. Ты на него не давила бы, как я… Ты же справедливая, добрая, умная… А он – натура тонкая… Это я торгашка! А он другой…
– Знаешь, мне кажется, что ты Мишу все таки любишь, хотя и предлагаешь его как залежалый товар…
– Конечно, люблю! И не как товар, но и не как мужчину. |