Ана замерла. Ее голос донесся до меня:

— Нет такого места, — сказала она.

Я опустил голову и больше не разглядывал окрестности, говоря себе, что не важно, случилось ли что-то между ней и ее сиренами, или этот феномен происходил только между нами. На вершине она открыла дверь, что вывела на большую ветку. Она подняла руки и засмеялась, когда сотни маленьких летучих мышей влетели в пещеру. Их звуки смешались с ее голосом, и казалось, что мыши смеются с ней.

Их глаза вспыхивали в тусклом свете. Силой амулета она одарила их, как и змея. Они выросли на моих глазах и стали говорить. Она дала им указания, и мы ушли.

— Почему пещера выглядела иначе? — спросил я.

— Будешь злить меня дальше в пути, и красоты дерева станет еще меньше.

— Очень смешно. Но я серьезно, Ана.

Она повернулась и пожала плечами.

— Может, потому что вы с Келси придете сюда только через сто лет.

— Мы так далеко во времени?

— Все умирает, Сохан. Время превращает все в пыль. Даже тигров, — она ткнула мне в грудь.

Мне не нравились ее слова. Меня смерть не беспокоила так сильно, но ее? Я не думал о богине Дурге как о смертной. Я решил спросить у Кадама. Хотя он вряд ли скажет.

Сапог Аны соскользнул с ветки, и я схватил ее за руку. К сожалению, роса на ветке заставила поскользнуться и меня, и мы полетели. Я притянул Ану к себе, обвил ее руками, стараясь защитить от ударов о ветки. Ветер свистел, поднимая наши волосы, пока мы падали. А потом уже не падали. Руки Аны обвили мою шею, и мы взлетали все выше.

Она прижалась ко мне, уткнулась головой в мое плечо, и я, не думая, погладил ее волосы. Мы молчали. Мы были закрыты друг для друга с утра, и я не знал, как нарушить молчание. Мы прибыли на вершину слишком быстро чтобы я понял, что делать дальше. Она быстро создала стимфалийских птиц, оставила Волшебный шарф между их огромных яиц. Ана шепнула слова, что позволят Рену и мне оставаться людьми двенадцать часов в день, как только Келси и прошлый я заберут шарф.

Птицы были орлами, пока она не поколдовала над ними. Как и с другими существами, она спросила разрешения, а потом дала им бронированные клювы и острые перья из металла. Я поежился, вспомнив, как я чуть не умер в столкновении с ними. Они пока выглядели не опасно, но я знал, какими они бывают.

Пора было идти, и я подхватил ее на руки. Я поцеловал ее в лоб в извинении. Ана мило улыбнулась мне, оттолкнулась ногами, и ветер опустил нас. Ее улыбка согревала меня даже в тенях большого дерева.

Пока мы летели среди ветвей, я спросил:

— Почему они меня не помнят? Сирены, птицы и мыши? Ты забрала их память?

— Как я и говорила, птицы и мыши — первое поколение. Вряд ли они рассказывали о тебе потомкам. Их понимание вещей ограничено.

— А сирены? Это те же, с кем я столкнулся.

— Да, у них я стерла воспоминания.

— О, они жалеют об этом, — фыркнул я. — Удивительно, что ты не стерла мои.

Она с любопытством посмотрела на меня и сказала:

— Я обещала не стирать твою память, — она заморгала и тихо спросила. — Ты хочешь забыть то, что было между нами?

— Нет, — тут же ответил я. — А ты?

— Нет.

Облегчение удивило меня. Шок от того, что Ана была в моих руках в Роще, прошел. Женщина из моего сна, что не давала мне покоя годами, оказалась реальной. Я всегда думал, что я преследовал, целовал и признавался в любви Келлс. Но теперь подозревал, что это всегда была Ана. Только Ана могла ослепить меня и скрыть запах.