Первый день путешествия заняла поездка. Уже стемнело, когда туристический автобус прибыл на место, а к тому времени, как Энни высадили у отеля и предоставили номер — мрачную комнату с высоким окном, приближалась полночь.

Пока Энни не очутилась в базилике Сакре-Кер, второй день ее отпуска прошел достаточно хорошо. С чувством исполненного долга она поднялась на лифте на Эйфелеву башню, посетила Лувр и Нотр Дам, поглазела на витрины магазинов, расположенных на Елисейских полях.

Она искала в сумке карту, и вдруг чей-то знакомый голос воскликнул:

— Миссис Менин! Энни!

Энни обрадовалась, когда рядом с ней на ступеньки сел мужчина в джинсах и плотном вязаном свитере. Юэн Кэмпбелл! Они редко общались в Ливерпуле, однако сейчас у Энни было такое ощущение, словно она встретила горячо любимого человека. Схватив Юэна за руку, Энни неуверенно улыбнулась.

— О, как же я рада вас видеть!

Он тоже был один, и Энни показалось, что Юэн так же, как и она, обрадовался их встрече. Судя по выражению его худого загорелого лица, было видно, что он испытывал облегчение и удовольствие. Две заблудшие души, подумала Энни, волею случая оказавшиеся вместе в незнакомом городе. Юэн поинтересовался ее впечатлениями, и она призналась, что даже не знает, что сказать.

— Я весь день чувствовала себя несколько странно, — произнесла Энни, — словно смотрю на мир сквозь темные очки.

Спустя какое-то время они покинули ступеньки и начали медленно прогуливаться по оживленной площади, деревья на которой были украшены гирляндами разноцветных огней. Художники предлагали нарисовать портрет за сотню франков. Кафе были до отказа набиты людьми.

— На этой площади я встретил свою жену, — печально сказал Юэн. — Нам было всего восемнадцать лет. Год за годом мы продолжали приезжать сюда. — Он посмотрел на Энни грустными темными глазами. — Думаю, ни для кого не секрет, что случилось?

Она кивнула.

— Мне было так страшно одному возвращаться в Париж, но я никого не хотел с собой брать. Я решил, что пришло время похоронить прошлое. Я приехал вчера…

— Как вы себя чувствуете? — спросила Энни.

Он выдавил из себя некое подобие улыбки.

— Ужасно! Я всюду ходил с Евой. Воспоминания убивают меня. Я подумывал о том, чтобы поскорее вернуться домой.

Они гуляли по узеньким улочкам, оставив за спиной Сакре-Кер. Юэн свернул в неширокий длинный проход, и они вошли в кафе, которое было в два раза больше, чем гостиная Энни. Единственным источником света было мерцающее пламя свечи, стоящей на столике. Энни остановила свой выбор на омлете, приправленном пряными травами, а Юэн заказал цыпленка, тушеного с луком, и бутылочку красного вина. Он отлично владел французским. Сперва принесли вино, которое было кислым, как уксус.

— Разбавьте его водой, — посоветовал Юэн, увидев, как Энни недовольно поморщилась. — Это напиток простого парижанина.

Омлет оказался прекрасным, и вскоре Энни привыкла к вкусу вина. Бутылка опустела быстро, и Юэн заказал другую.

— А вы часто приходили сюда со своей женой? — спросила Энни.

— Да я вообще не уверен, что в Париже осталось такое место, где бы мы не побывали с Евой. — Он оглянулся по сторонам. — Обычно мы сидели вон за тем столиком у окна.

— А у вас есть фотография Евы?

Юэн раскрошил кусочек хлеба на красновато-белую клетчатую скатерть.

— Я выбросил фотографии после… после того, что случилось.

Энни положила ладонь поверх его руки.

— Вы хотите об этом поговорить?

Он взглянул на нее с трагическим выражением лица.

— А вы не против? Я никогда прежде не говорил об этом, но сегодня все кажется таким необычным.