— Можно и мне сделать глоток? — спросил Юэн.

Она поднесла бокал к кровати и протянула ему, словно он был маленьким ребенком.

— Допей, если хочешь.

— Нет, спасибо. — Положив руки за голову, Юэн отвернулся.

Энни поцеловала его в мочку уха, а затем стала спускаться ниже, к груди… Она многому научилась за последние два дня.

— Не делай этого! — резко сказал Юэн.

— Я подумала, может, еще один, последний раз… Туристический автобус приедет за мной в восемь.

— Мне невыносимо думать о том, что между нами все кончено. Она допила вино и легла рядом, обвив рукой его талию.

— Милый, было бы сумасшествием продолжать наши отношения. У нас с тобой нет будущего.

— Ты уже говорила это раз сто. — Голос Юэна задрожал. — Главное, что я люблю тебя, а ты любишь меня.

— Не думаю, что ты меня действительно любишь, — мягко сказала Энни. — Всему виной Париж. Это похоже на сказку, где ты — мой прекрасный принц. Только вот я ощущаю себя скорее мачехой, чем Золушкой.

— Что за чепуху ты несешь! — гневно воскликнул Юэн. — И вообще, как ты смеешь говорить, что я не люблю тебя? Неужели я сам не в состоянии определить, что испытываю к тебе?

Энни вздохнула. Она была убеждена, что в отрезвляюще-прагматичном Ливерпуле он увидит все в ином свете.

— Мне бы хотелось верить, что ты снова женишься и у тебя появятся дети.

— А теперь ты рассуждаешь, как моя мать. О Энни! — Он прижал ее к себе. — Как же можно быть такой жестокой?

— Я вовсе не жестокая, милый. Просто я пытаюсь рассуждать здраво.

Юэн начал гладить ее тело, и, казалось, каждое нервное окончание отвечало на эти сладостные ощущения. Пребывая на вершине блаженства, Энни сказала себе, что однажды он поблагодарит ее, встретив женщину своего возраста. А она будет благодарить его. Память об этом отпуске останется в ее сердце навсегда.

Туристический автобус остановился на автостанции Виктория на двадцатиминутный перерыв. Энни вышла на свежий воздух, чтобы размять ноги.

— О Сил, — прошептала она, — как бы я хотела, чтобы ты оказалась рядом. А что, если позвонить Мари и сказать, что я в Лондоне? Мы уже сто лет с ней не разговаривали.

Энни набрала телефонный номер Мари. Прозвучало три гудка, прежде чем женский голос сказал:

— Это Мари Харрисон.

— Привет, сестренка, — начала было Энни, однако голос продолжал говорить, словно не обращая внимания на собеседника. «Извините, но меня сейчас нет дома. Можете оставить свое сообщение после длинного сигнала, я перезвоню вам, как только появится возможность».

Она имела дело с одним из этих странных устройств под названием «автоответчик». Энни дождалась длинного гудка, а затем сказала:

— Сестренка, это Энни. Я как раз проезжала мимо…

— Энни! — вдруг воскликнула Мари. — Ты в Лондоне?

— Всего лишь проездом. Я возвращаюсь домой из Парижа.

— О, сестренка, а почему бы тебе не заскочить ко мне? Домой ты всегда успеешь.

— Увидимся через полчаса, — тут же сказала Энни.

Мари стояла на балконе, когда Энни завернула за угол. К тому времени как она подошла к дому, сестра уже ждала ее на пороге. В ее внешности что-то изменилось. Гладкое лицо хранило печать полнейшей невозмутимости. Вероятно, она сделала подтяжку!

— Привет, сестричка! — Мари поцеловала Энни. — Ты замечательно выглядишь.