Посылаю милому взгляд, исполненный искреннего уважения. А он лез в окно… Не побоялся, хоть это и опасно! Хм… Сосредоточенно тру лоб, пытаясь вспомнить что-то важное. Нет, дело не в окне…

– Слушай, Адриан… – В голове начинает проясняться смысл происходящего. – Кажется, я тебя не приглашала…

И тут… Летающие искорки, брызнув огненным фонтанчиком, послушно складываются в стройную формулу. Но не заклинания!

– Адриан, ты что – совсем опупел? – вскочив с кресла, гневно выкрикиваю я. – Какого гоблина ты забыл среди ночи в моей спальне? Живо выматывайся отсюда к троллиной бабушке!

В порыве негодования изо всех сил сжимаю кулачки. У меня что – на лбу написано, что я в него по уши? Да-да, причем большими красными буквами! Рука машинально потирает лоб. А пусть и так – это совершенно не дает нахалу права так себя вести.

– Браво! – делано восхищается Адриан, вновь с комфортом устраиваясь на постели.

Возмущенно фыркаю. Хоть бы обувь снял, наглец! Слышала, кстати, что воины в походе спят обутыми и не моются по три месяца… Брр! Гадость какая!

– Браво! – повторяет Адриан, демонстративно зевая.

Даже в ладоши, зараза, хлопнул. Три раза.

– Спектакль «Оскорбленная невинность», первое действие, – скучающим тоном комментирует нахал. – Красиво играешь, я почти поверил.

– Чего?! Что ты сказал?!! – От неожиданности снова плюхаюсь в кресло, ища взглядом бокал. И куда этот гад дел мой волшебный фужерчик?

– Ничего, – спокойно отвечает Адриан, но в его тоне слышатся вызывающие нотки. – Достало просто. Каждый раз одно и то же: сначала на шею вешаетесь, а потом недотрог разыгрываете. Хоть бы для разнообразия что-то новенькое придумали.

Обалдев от столь откровенного хамства, многозначительно качаю головой. Какая у принцев, оказывается, тяжелая и беспросветная судьба! Куда ни пойди – девушки прохода не дают. Ни сна, ни отдыха, ни личной жизни. Хм… Что-то знакомое, кстати. Да плевать мне на него с Южной пограничной башни! И с Северной – тоже плевать! Да, люблю! И все равно – плевать! Ничего, потом отмою. Может быть…

Удобно устроившись в кресле, посылаю милому загадочный взгляд:

– Адрианчик, дорогой! – Мой глубокий грудной голос наполнен безграничной, невыразимой нежностью. – Напомни, пожалуйста, когда это я тебе на шею вешалась? – Застенчиво улыбаюсь, кокетливо покрутив в пальцах локон. – Нет, что ты! Не отказываюсь! Просто так хочется пережить эти сладостные моменты еще раз!

Адриан садится на кровати, уставившись на меня с искренним изумлением.

– Я хотел сказать, – неожиданно неуверенно звучат его слова, – что не люблю интриги и притворство.

Победно изгибаю бровь. Хи-хи, с Изабель бы его познакомить. Вот кто не любит ходить вокруг да около – фаербольчиком по мозгам, и вся любовь!

Милый, недовольно оглядев меня сверху вниз, качает головой. Что-то ему в моем облике явно не нравится.

– Лика, я же предлагал потанцевать? – укоризненно произносит Адриан, поднимаясь с кровати. Да-да, таким тоном меня папа в детстве за шалости отчитывал. – Просто потанцевать, поговорить о том о сем… Так нет же!

Драгоценный возводит глаза к потолку и, картинно всплеснув руками, продолжает тоном истеричной светской барышни:

– Ой, вы что! Танцевать с одним и тем же четвертый раз? Это же совершеннейший моветон! Ах что люди скажут! Нет, у меня голова! То есть голова кружится! Мне нужно скорее на свежий воздух!

Подперев щеку рукой, наблюдаю за импровизированным представлением.