— Я слышал, ты хочешь быть журналистом.

— Это — на поверхности. А внутри я чувствую другое. Обожаю кино. Режиссеры творят иную реальность, в их руках весь мир.

— Почему же ты не можешь стать ассистентом режиссера?

Я вздохнула.

— Потому что это расстроит бабушку Аманду и тетю Бетси.

— Почему это их расстроит?

— Потому что они считают, что это несерьезная профессия и что в ней все зависит от случайностей.

— В профессии журналиста тоже многое зависит от случайностей.

— Все равно в профессии журналиста больше стабильности.

— Даже в моей профессии все нестабильно, — сказал Брендан.

— А еще они считают, что в жизни все должно быть так, как надо, а не так, как хочется.

— И ты никак не можешь их расстраивать?

— Их смысл жизни во мне. Я должна хоть как-то соответствовать их ожиданиям.

— А если поговорить с ними?

— Они сделают вид, что глухи и немы, я уже пробовала.

Мы рассмеялись.

— Что же делать? — сказал Брендан.

— Думаю, время все расставит по своим местам, — сказала я.

— А если будет поздно и ты станешь тем, кем не хочешь быть? — лукаво спросил он.

— Ну что ты, — улыбнулась я, — поздно в этой жизни не бывает никогда, это я уже точно знаю. В этой жизни все приходит вовремя. Кстати, мы взяли салфетки?

— О да, вот, конечно, взяли.

— Вот видишь как вовремя.

Мы вытерли руки салфетками.

— Могу поделиться своей подушкой, — улыбнулась я.

Мы с ним легли на подушку. Над нами было темное небо, полное огромных звезд, которые величественно наблюдали за нами.

Брендан все-таки взял плед и укутал меня.

— С тобой хорошо, — сказала я.

— Почему? — сказал он.

— С тобой можно разговаривать. И с тобой можно молчать. Это здорово.

Он улыбнулся в темноте.

— А как на тебя действуют мои прикосновения?

Я покраснела.

— Еще не поняла, — тихо сказала я.

Тогда он сделал так, как я потом очень полюбила. Он легко взял пальцем мой подбородок, мягко развернул к себе мое лицо и нежно-нежно поцеловал в уголок губ.

Он сделал это воздушно и слегка коснувшись. А мое сердце совершило кульбит куда-то вниз живота.

— Все равно еще не поняла, — совсем тихо сказала я.

По его дыханию я поняла, что он смеется.

Когда Брендан Файлер принес меня домой целую, невредимую, но в растрепанных чувствах, бабушка Аманда и тетя Бетси ждали нас на веранде. Вернее они делали вид, что пьют там чай.

И наверняка они уже упились его. К двум-то часам ночи.

— Ой, а у Нас бессонница, — сказали они, старательно подавляя зевоту, — мы подумали, все равно ты вот-вот подойдешь, решили немного подождать.

— Вы меня тут три часа преданно и терпеливо ждали.

— Ой, а мы и не заметили.

Я вздохнула.

— Я бы и сама прекрасно справилась, — сказала я.

— Ну а вдруг бы понадобилась какая-никакая помощь двух старух? — сказала бабушка Аманда.

Тетя Бетси от такого заявления чуть со стула не упала. Ну вот, она уже и старуха.

— Неси ее сразу в дом, — сказала бабушка Аманда Брендану.

Так Брендан Файлер удостоился чести отнести меня прямо в мою комнату и бережно усадить на кровать.

— А у Доминик вчера было настоящее свидание, — хвастались на следующий день Ванессе тетя Бетси и бабушка Аманда, — на одеяле, с сандвичами и картошкой фри.