Но Брендан был взрослым мужчиной, он был уверен в себе и во мне. Он знал, что однажды мы все равно будем вместе и что у нас впереди дальняя и долгая дорога. И нам некуда спешить, мы все равно пойдем по этой дороге вместе.

22

Бабушка Аманда и тетя Бетси все-таки нашли дядю Санди. Они связались со студией, и им сказали, что Санди Хоггард и Ричард Камер все еще находятся в одной далекой жаркой стране и что они снимают там уже другой фильм.

И бабушка Аманда и тетя Бетси попросили передать Санди Хоггарду, что они ему звонили и что это очень важно. Потому что Доминик некому вести под венец.

И когда Санди Хоггарду на другой конец земли наконец-то передали прямо на съемочную площадку, что Доминик некому вести под венец, он закрыл рукой глаза и сидел так очень долго. А потом и вовсе остановил съемки.

И через несколько дней он уже стоял перед нашим домом.

Было раннее утро. Я проснулась и сама не поняла, отчего я проснулась. То ли от шелеста шин подъехавшей машины, то ли от призрачного чувства, что сейчас что-то произойдет.

Я встала и прокралась на веранду на моем втором этаже. Розовая заря осторожно продвигалась по небу и отражалась в синей глади океана.

Скалы вдали лучились золотистым светом. На светлеющем небе еще были видны туманные звезды и бледная луна.

А перед нашим домом стоял Санди Хоггард в светлом костюме со спортивной сумкой через плечо и пытался раскурить сигарету.

Два раза потухла его зажигалка. Тогда он прекратил это занятие, поднял глаза и встретился со мной взглядом. Откуда-то изнутри меня стала бить дрожь.

Я смотрела на него, закрыв рот рукой, чтобы не начать плакать сразу, это было бы не совсем логично. Ведь я прекрасно могла спуститься вниз и уже там от души заплакать весь его костюм.

Он оглядел меня с головы до ног, от спутанных волос до тапочек в цветочек. И улыбнулся.

Я метнулась в комнату, скинула пижаму и стала надевать на себя первое попавшееся платье. С первого раза не удалось, все время выходило то наизнанку, то задом наперед.

Потом я попыталась пригладить перед зеркалом волосы и успокоить рукой свое сердце. Ничего не получилось.

Тогда я тихо-тихо, на негнущихся ногах пошла вниз по лестнице. В доме все спали.

Я не хотела будить бабушку Аманду и тетю Бетси, я даже не знала, который сейчас час. Я подошла к входной двери, осторожно открыла ее, ступила босиком на холодное крыльцо и застыла на месте.

Санди Хоггард открыл калитку и вошел к нам во двор. А я поняла, что дальше не смогу сделать и шагу.

Он поставил свою большую сумку на землю и пошел ко мне навстречу. Как я очутилась в его объятиях, я уже не помню.

Мы даже рассмотреть толком друг друга не успели. Он подхватил меня на руки и прижал к себе, а я обхватила его голову руками, и мои слезы капали ему на волосы.

— Тебя так долго не было, — плакала я, — так долго не было.

Я прижалась губами к его виску и чувствовала его губы на своей щеке. Это не были поцелуи, это было просто объятие двух людей, которые сто лет не виделись друг с другом.

Я коснулась губами его щеки. И по мере того как он отпускал меня из своих объятий на землю, мои губы скользили по его щеке все ниже и ниже.

И только после того как мои губы почувствовали его губы, мое сознание пришло в себя.

Дядя Санди не подал виду, что что-то случилось. Он поставил меня на землю, а потом взял рукой за подбородок и улыбнулся, глядя мне в глаза.

Я увидела, что моими слезами залито все его лицо. Он поставил меня на землю, и она стала тут же гореть у меня под ногами.

— Бог мой, Доминик, как ты выросла, — сказал он своим до боли знакомым голосом с хрипотцой.

Меня била дрожь, потому что утром было холодно. И земля горела под ногами от того, что было очень-очень холодно.